До начала российской спецоперации на Украине ведущие развитые страны предпочитали не замечать продовольственный кризис в мире, рассказала HSE Daily директор Института аграрных исследований НИУ ВШЭ Евгения Серова. Она отмечает, что Россия обеспечит себя продовольствием, но в других регионах есть очень большой риск возникновения голода.
«Российско-украинский конфликт сильно повлиял на продовольственную ситуацию, но не он один, и не он вызвал кризис — на его создание последние два года работает весь развитый мир. Однако мировое сообщество почему-то не считало необходимым про это говорить. А 26 февраля, сразу после того, как Россия ввела войска, внезапно заметили кризис», — говорит эксперт.
Евгения Серова, фото: Михаил Дмитриев / Высшая школа экономики
Например, США начали широкомасштабную программу по биотопливу, которая уже привела к росту цен на продовольствие в период кризиса 2006–2008 годов. Тогда была аналогичная ситуация, причем цены росли даже меньше, чем сейчас, рассказала она. Но тогда собирались и «Большая восьмерка» и «Большая двадцатка», был созван Комитет быстрого реагирования при ООН, создан Комитет по продовольственной безопасности. По общему признанию, программы по биотопливу в Евросоюзе и США стали в тот период одним из факторов роста цен на продукты. Тогда было принято решение не использовать продовольственные культуры для создания биотоплива, потому что это ставит под угрозу мировую продовольственную безопасность. А сейчас огромные площади кукурузы и сои идут под биотопливо, и это оказывает сильное влияние на мировые цены.
Европа тоже ограничила собственное производство. Программы Green Deal, From Field to Fork приводят к сокращению производства, потому что накладывают на производителей требования, которые далеко не все могут выполнить.
Последние события еще больше усилили продовольственный кризис в мире. Россия и Украина вместе занимают треть мирового рынка пшеницы и 70% — подсолнечного масла, напомнила Евгения Серова. В этом году Украина произведет меньше и еще меньше сможет вывезти, так как заблокированы порты. У России перспективы на урожай довольно хорошие, но и у нас возникают логистические проблемы. Это очень сильно разогревает рынок.
Повышение цен на зерно и масличные мультипликативно работает на рост цен на продукты всех групп, которые торгуются на мировом рынке. Кроме того, дорожает нефть и газ. Первое — это горючее, второе — удобрения, прежде всего наиболее распространенное азотное. Вся химия для сельского хозяйства уже подорожала, причем некоторые позиции подорожали кратно, в 2–3 раза. Это приведет к тому, что производители начнут отказываться от нее и снижать уровень технологий, что также снизит предложение и тем самым ударит по продовольственной безопасности.
«В первую очередь ситуация отразится на тех странах, где расходы на продовольствие составляют большую часть бюджета домашних хозяйств. Это Африка, многие регионы Латинской Америки, Южной и Юго-Восточной Азии. Там и сейчас не все хорошо с продовольствием, а теперь есть очень большой риск увеличения голода. Это страшная проблема. Только в пандемию число голодающих увеличилось на 100 миллионов. Не нужно думать, что голод в Африке нас не касается. Например, продовольственный кризис 2006–2008 годов стал причиной “арабской весны”», — подчеркивает Евгения Серова.
России в ближайшей перспективе голод не грозит, считает она. Сами себя мы сможет обеспечить, но аграрный сектор станет менее эффективным — например, не сможет покупать высокопроизводительные технологии. Именно с этим связана более долгосрочная проблема.
«Сельское хозяйство — это очень наукоемкая отрасль. Даже более наукоемкая, чем машиностроение. Для его развития нужна сильная прикладная наука, которая не может быть локализованной — она должна быть международной. Нас сейчас активно отгораживают от мировой науки. А мы и так довольно сильно отстали в аграрной науке», — рассказала Евгения Серова.
По ее словам, есть ряд позиций, по которым Россия пока сильно зависит от импортных поставок. По каким-то из них мы довольно быстро сможем запустить собственное производство, по каким-то — переключиться с европейских рынков на азиатские. Но есть и такие, потеря которых будет критична. Например, кроссы птиц (гибриды. — Ред.), которые нужно менять каждые два года. Поставки в Россию до сих пор были полностью из США и Германии. Такая же критичная зависимость от импорта у нас по некоторым кормовым добавкам и некоторым вакцинам.
Впрочем, продовольственные цепочки никогда не попадали под санкции, и это обнадеживает. Но поставки ведут не страны, а компании, а у них могут быть собственные принципы и установки.
«Надеюсь, зарубежные поставщики вакцин понимают, что если в России разразится эпизоотия, она очень быстро перейдет и к ним. Такого рода проблемы могут распространяться очень быстро», — поясняет Евгения Серова.
Фото: iStock
