«Кукиш прошлякам: исторический авангард в русскоязычной поэзии» — так назвал свою лекцию доцент школы филологических наук факультета гуманитарных наук ВШЭ Михаил Павловец, которую он прочел в Школе юного филолога. Представители различных течений отечественного авангарда стремились разорвать связи с прежней литературной и художественной традицией, такой радикализм отличал их от модернистов.

Авангардисты стремились в своих произведениях обновить искусство, создать новый язык, где форма упрощалась или, напротив, усложнялась, нередко подменяя содержание, рассказывает Михаил Павловец. Дискуссия о времени появления литературного и художественного авангарда продолжается. Специалисты говорят, что авангард возник в эпоху модерна, которая пришлась на последнюю треть XIX века и первую треть XX века. Тогда эти два направления тесно переплетались и сосуществовали.

Искусство того периода называют искусством модернизма, в котором выделяют два течения — высокий модернизм и авангард, причем последний термин попал в искусствоведение из военного словаря. Главным отличием двух направлений модернизма стало отношение к дальнейшему развитию искусства. Высокий модернизм предлагал эволюционное обновление на основе прежнего искусства, обновление языка, который используют художники, поэты и музыканты. Символизм и акмеизм в литературе и импрессионизм в изобразительном искусстве выстраивали преемственность с прошлыми течениями и одновременно вносили много нового.

Михаил Павловец, фото: Даниил Прокофьев / Высшая школа экономики

В 1910-х годах художники и поэты, недовольные скоростью обновления языка и художественных приемов, взяли курс на разрыв с традицией и выбрали революционный путь, попытались обнулить прежнее искусство и создать принципиально новое. В отличие от модернизма с гармоничным сочетанием формы и содержания, в этой среде главной заботой художника стало предложение чего-то прежде не существовавшего. Манифест авангарда «Пощечина общественному вкусу» был издан в обложке из дерюги, а само название было выполнено демонстративно дешевым штампом. Сознательная антиэстетика преследовала цель поразить современников.

Манифест, пояснил Михаил Павловец, был характерным именно для авангарда, это инструкция по пользованию новым и провокационным искусством, часто непонятным для большинства зрителей. Каждая авангардная группа принимала собственную декларацию, где утверждалась абсолютная новизна и прерогатива этого течения на лидерство. Ключевым принципом авангардистов было абсолютное первенство. Они иногда шли даже на подлог: Малевич первоначально датировал «Черный квадрат» 1913 годом вместо реального 1915-го. Футуристы писали, что их первый сборник вышел в 1908 году, хотя в действительности его издали в 1910-м.

Самые знаменитые слова футуристов — «прошлое тесно, надо бросить Пушкина и прочих с парохода современности» — были, по мнению Михаила Павловца, демонстрацией связи нового искусства с современными достижениями техники, его пренебрежения прежними именами и формами. Предыдущих поэтов и художников приравнивали к парусникам, красивым, но устаревшим. Многие футуристы не имели соответствующего образования, но они были внимательными слушателями и читателями и понимали, кого хотят «бросить». Маяковский очень хорошо знал стихи Пушкина, Тютчева и Фета, упрекать футуристов в невежестве вряд ли справедливо, их заявка и полемика с классиками была скорее попыткой создать новую традицию.

Другим важным принципом авангарда стало устранение временно́й и пространственной дихотомии. Авангардисты стремились сочетать пространственные (живопись, скульптура) и временны́е (музыка, поэзия) виды искусства. В своих произведениях, например в «Константинополе» Василия Каменского, поэты-футуристы стремились доказать, что во времени можно перемещаться, как в пространстве. Футуристы называли себя обитателями будущего, создающими искусство, которое возникнет только завтра. Современников они называли «прошляками». Слово, придуманное Алексеем Крученых, сочетает «пошляк» и «прошлое», намекая на банальность повседневности.

Наконец, главный принцип авангардного искусства — творческое разрушение — отражал убеждение части приверженцев этого направления в творческом начале и страсть к разрушению. Если прежние художники и поэты создавали свои произведения, отсекая ненужное от мрамора или словесных конструкций, придавая им форму и смысл, то авангардисты стремились отделить лишнее от уже созданных произведений искусства и создать новые.

Прежнее любование руинами, традиционное начиная с искусства периода Возрождения, представляло собой восхищение величием и мастерством предков и отражало идею преходящей рукотворной красоты в сравнении с нетленной природой, созданной Богом. XX век обнаружил, по мнению Михаила Павловца, новую культуру: разрушение шедевров прошлого человеком, видящим в этом свою, возможно чудовищную, красоту. Многие авангардисты в России и в Европе приветствовали войну, считая ее творческим разрушением, уничтожением гармонии между элементами прежнего искусства.

По части совершенствования формы в авангарде проявились два направления. Одно — в сторону предельного усложнения, когда форма становится важнее содержания. Тем самым авангардисты нащупывали границу между искусством и внеэстетическим, по их мнению, содержанием. Другой вариант предполагал уничтожение формы вплоть до того момента, когда произведение перестает быть литературой или художественной формой, отказ от фигуративности, привычных цветов. Например, Василий Каменский заказал пятиугольную книгу.

«Если разрушать привычную структуру, мы упремся в черный квадрат — это граница, где дальше нуль искусства», — сказал Михаил Павловец.

Авангардисты считали обязательным элементом искусства раму, отделяющую произведение от неискусства, внеэстетического пространства. Например, рамкой для «Черного квадрата» стало белое поле, за которым начиналась внеэстетическая реальность. Авангардисты также считали важной номинацию, где художник и поэт называют свое произведение. «Если Малевич не назвал бы картину “Супрематическим квадратом”, неясно, было бы это произведением искусства», — считает эксперт.

Слева направо: М. Матюшин, А. Кручёных, П. Филонов, И. Школьник, К. Малевич, фото: Wikimedia Commons

Третьим элементом была презентация качества. Казимир Малевич расположил картину в красном углу выставочного пространства, поместил ее в рамку и представил работу письменно. Впоследствии на другой выставке он расставил картины в линию и разместил за «Черным квадратом» несколько мольбертов с незагрунтованными холстами, демонстрируя зрителям внеэстетическое пространство.

Похожим по содержанию поэтическим произведением Михаил Павловец назвал цикл «Поэма конца» Василиска Гнедова: каждая из 15 частей состоит из одной строки, причем если первая выглядит развернутой фразой, то последующие уменьшаются до одного слова и даже одной буквы. Он отказывается от рифмы и звукописи. Некоторые футуристы воспринимают жизнь как произведение искусства и считают людей его фигурами.

Неоавангардисты переходят от однословной поэзии к одноточечной. Наконец, авангардистам скучно работать с привычными словами, им интересно создать собственный язык, «заумь», высказываться словами, лишенными прагматического значения, но художественно содержательными и несущими авторский отпечаток. Крученых культивировал слово, освобожденное от значения. «Дыр бул щыл» — это слова, не только отсутствующие в языке, но и нарушающие законы словообразования. Футуристы требовали уважать права поэта на произвольные и производные слова, не мотивированные ничем, кроме авторской воли, фантазии и представлений об окружающем. При этом Крученых утверждал, что в его стихотворении больше национального, чем во всей поэзии Пушкина.

Футуристы и другие авангардисты разрушали форму, строку, слово, смысл, создавая множество ассоциаций, чтобы каждый слушатель нашел собственное прочтение стихотворения. Авангардисты, пояснил эксперт, предполагали повышенную активность слушателя или зрителя, которые должны достраивать художественный смысл, настаивали, что нет неправильного понимания стихотворения. Они, например, Велимир Хлебников, стремились создать язык, наполненный новыми содержательными словами, способными отразить изменения в действительности и будущее.

Авангардисты не ограничивались экспериментами в поэзии и изобразительном искусстве. Они считали, что художник должен создавать не форму и произведения, а идеи. Например, Марсель Дюшан взял писсуар, назвал его «фонтаном дураков» и попытался представить на выставке. Ему запретили, тогда он выставил его в своей мастерской, сфотографировал, после чего выбросил. Для воплощения идей авангардисты создавали новые пространства и формы, использовали бранную, нецензурную лексику; расширяли границы искусства, украшая мостовые, стены домов или даже человеческое тело, и были уверены, что художественный эксперимент не имеет границ.

Еще один принцип — эсхатологизм (предчувствие скорого конца) и утопизм. Футуристы считали апокалипсис свершившимся и стремились продемонстрировать, что победили время. Война для них была гигиеной будущего, гигиеной мира, война разрушала старые святыни, чтобы очистить место для новых. Война — это действо, в котором участвуют все виды искусства, поскольку разрушение — вид творчества. Можно придумывать не произведение искусства, а нового человека. Но новый мир, во многом созданный по лекалам авангардистов, жестоко отомстил и уничтожил многих из них. Новый авангард, возникший после Второй мировой войны, был уже менее жестким и агрессивным.

Фото: Казимир Малевич «Спортсмены»