Коронация российского императора Николая I как польского короля в 1829 году, организованная всего через несколько лет после подавления выступления декабристов и всего за год до начала Варшавского восстания, отражает сложность и многообразие отношений между Российской империей и ее западной окраиной, стремление высшей власти не только покорить, но и привлечь на свою сторону элиту недавно завоеванной территории, а также определить позиции в отношении видения совместного прошлого. 

Лаборатория региональной истории России НИУ ВШЭ и Издательство «Новое литературное обозрение» представили в Высшей школе экономики книгу заведующей лабораторией, профессора НИУ ВШЭ Екатерины Болтуновой «Последний польский король: коронация Николая I в Варшаве в 1829 году и память о русско-польских войнах XVII — начала XIX в.».

Модерировавшая дискуссию заместитель директора Института славяноведения РАН, профессор РАН Ольга Хаванова отметила последовательно реализованный замысел и внимание автора к нюансам, изложение которых плавно погружает читателя в подробности прошлого.

Рассказывая о новой книге, Екатерина Болтунова подчеркнула, что ее работа посвящена не Польше, а России. Она пояснила, что замысел книги по мере работы с источниками менялся. Коронация, по мнению автора, не просто интересный казус, опровергающий распространенное представление о том, что последним польским королем был Станислав Август Понятовский, а интересный кейс, отражающий политику Петербурга на западных окраинах, вошедших в состав империи в конце XVIII — начале XIX века. Подготовка и проведение коронации дают возможность понять и переосмыслить российскую политику в польских землях.

Автор отметила, что в литературе за положительную сторону отношений с Польшей «отвечает» Александр I, Николаю же предписаны действия сугубо отрицательные: пренебрежение Конституционной хартией 1815 года, репрессии против поляков и, наконец, подавление Варшавского восстания 1830–1831 годов. В рамках польского академического дискурса Николай I жестко соотнесен с репрессиями и травматичным опытом или вовсе выброшен из исторического контекста в силу особенностей восприятия в Польше этого периода как своего рода «перерыва в истории». При этом николаевский и, шире, российский взгляд на события этих лет в Польше практически не отражен. «Я поняла, что моя задача — понять и представить позицию Российской империи, обнаружить механику происходивших процессов и описать скрытую от нас логику действий российских властей», — сказала Екатерина Болтунова.

Автор напомнила о коллизии, которая возникла вследствие дарования в 1815 году Александром I Царству Польскому так называемой Конституционной хартии. В документе была зафиксирована обязанность российских монархов короноваться в Варшаве, произнося при этом клятву польской конституции. В соответствующей статье указывалось: «Все наши наследники по престолу Царства Польского обязаны короноваться в столице согласно обряду, который будет нами установлен, и приносить следующую клятву: “Обещаюсь и клянусь перед Богом и Евангелием, что буду сохранять и требовать соблюдения Конституционной хартии всею моею властью”».

Император Николай I был человеком консервативных взглядов, решение брата и предшественника на престоле Александра I даровать Польше особые права не поддерживал. Предсказуемой линией поведения должен был стать отказ от идеи коронации и от клятвы конституции. Однако за день до восстания декабристов, опасаясь волнений в Польше, император подписал манифест, адресованный Царству Польскому. В нем прозвучала и предписанная Александром клятва конституции. 

Спустя некоторое время император написал брату, великому князю Константину Павловичу, который постоянно проживал в Варшаве, был женат на польской аристократке и облечен в Польше самой широкой властью, о своем желании короноваться. Переписка между братьями относительно проведения коронации продолжалась 3 года. При этом по мере обсуждения вопроса Константин все больше воодушевлялся и все активнее лоббировал скорейшее проведение церемонии. Николай же, напротив, осознав, что загнал себя в ловушку, стремился отложить принятие окончательного решения. Говоря о коронации за несколько месяцев до ее проведения, император писал брату, что, думая о будущем действе в Варшаве, «испытывает отвращение».

Решившись на коронацию, Николай реализовал ее как своего рода попытку «угодить полякам»: в коронации можно обнаружить серьезное присутствие католического элемента (при отсутствии каких бы то ни было отсылок к православию), стремление монарха поставить себя в ряд польских королей (прежде всего Яна Собеского, войско которого нанесло поражение туркам в 1683 году под Веной и сняло осаду с австрийской столицы) и согласие быть включенным во множество контекстов, которые польской стороной считывались особым (отличным от трактовок российской стороны) образом. Кроме того, в Варшаве император Николай и его окружение оказались в городском пространстве, которое было выстроено как ось триумфа над Москвой в Смутное время в начале XVII века.

Хотя в Польше коронация была принята позитивно, Николай I и многие члены его свиты, находясь в Варшаве, пребывали в тяжелом эмоциональном состоянии. Среди оценок происходящего русской стороной звучат слова «неприличие» и «унижение». Император стремился убедить себя в том, что «жертва, которая так трудна», окажется «полезной» для приобретения лояльности польских подданных.

Существенно, что коронация была реализована спустя всего несколько лет после окончания Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов русской армии. Участники действа с русской и польской стороны находились во время этой череды войн по разные стороны. По подсчетам историков, в войне 1812 года на стороне Наполеона выступили около 120 тысяч поляков. Этот контингент считался особенно лояльным французскому императору.

Автор представляемой книги задается вопросами о том, как складывалось сосуществование бывших врагов и, что важнее, какова была механика подавления воспоминаний о прежних войнах и столкновениях. Болтунова анализирует политическую риторику эпохи, оформившиеся в связи с обсуждением польских сюжетов дискурсы храбрости и любви, а также продвижение категории «братство народов» и утверждает, что забвение стало частью политической стратегии конца александровского и начала николаевского царствования. Один из параграфов книги посвящен финансированию русского польского проекта в 1810–1830-е годы.

Екатерина Болтунова полагает, что коронация не была вызвана прагматическими соображениями: намерение Австрии короновать в качестве польского короля Наполеона II, сына Бонапарта, не выглядело очевидным. Причины принятого Николаем I решения, по мнению автора, лежат в сфере психологии российской власти первой трети XIX века. Здесь ключевым оказывается выработанное русской политической элитой восприятие себя, Европы и Польши, которая выступала как своего рода европейский форпост России.

Автор считает, что политика Николая I (основы которой заложил еще Александр I, чему посвящены несколько глав книги) послужила триггером к польскому восстанию 1830–1831 годов: российские императоры наделяли своих подданных в Царстве Польском политической субъектностью и правом на собственную историческую память. Восстание стало крайней формой реализации этих прав. 

Один из приглашенных дискутантов, профессор Пол Верт (Университет Невады, США), поздравил Екатерину Болтунову с изданием книги. Он отметил: автор детально описала шаги участников коронации при ее подготовке и проведении и причины выбора принятого ими варианта действий. 

«Для меня эта книга была интересна прежде всего изучением территории, ее статуса, значения, связей между ее составными частями. Я много узнал о статусе Царства Польского в Российской империи и его изменениях, это очень богатый и ценный материал», — сказал Верт.

Научный руководитель Центра изучения культурной памяти и символической политики Европейского университета в Санкт-Петербурге профессор Алексей Миллер назвал монографию Екатерины Болтуновой исключительно интересной книгой. По его мнению, автор учитывает сложившиеся в современной литературе исследовательские нарративы и деликатно и одновременно детально подвергает их ревизии. Поспорив в Полом Вертом, Алексей Миллер заметил: «Мне как раз понравилось заключение книги, в котором появляется Сталин и есть указание на новый (и при этом схожий с николаевским) виток русско-польских отношений после Второй мировой войны. Это серьезное соображение, которое заслуживает внимания. Отмечу, что в книге есть позиция, притом что работа не носит публицистический или идеологизированный характер. Это свободная историческая рефлексия и серьезная профессиональная работа», — сказал Алексей Миллер.

Он поспорил с автором относительно оценки фигуры и действий императора Александра I, который, по его мнению, описан в книге «без эмпатии». Алексей Миллер полагает, что, даруя Польше конституцию в 1815 году, император надеялся, что Австрия и Пруссия предоставят своим польским территориям те же права, что и Россия. Это была утопическая идея, но Александр верил в нее, и его собственные воззрения имеет смысл учитывать.

Заведующий кафедрой истории славянских и балканских стран СПбГУ профессор Александр Филюшкин подчеркнул, что прочитал книгу с колоссальным удовольствием. По его мнению, автор сумела ярко показать изученный сюжет, выделить его новые элементы. Важным достоинством работы он назвал отказ от презентизма и попыток подойти к событиям прошлого с нынешних позиций. Смутное время начала XVII века серьезно повлияло на российскую государственность и русско-польские отношения. Эти события профессор СПбГУ назвал ключевой точкой реальной и символической истории. «Мне немного не хватило русского взгляда на события начала XVII века, данного в сопоставлении с “польской версией”», — заметил Александр Филюшкин. По его словам, самое главное, что это книга об империи, ее смыслах, «она показывает поиски, колебания, попытки заимствования другой политической культуры». Работа демонстрирует, что у Российской империи не было проблем с присоединением новых территорий, но «были серьезные сложности с осмыслением происходивших процессов», подытожил он.

В обсуждении книги также приняли участие Джанет Хартли (Лондонская школа экономики, Великобритания), Михаил Белоусов (СПбГУ), Денис Сдвижков (Германский исторический институт в Москве) и Михаил Ильин (факультет социальных наук ВШЭ).

В заключение презентации модератор дискуссии Ольга Хаванова подчеркнула важность издания обстоятельной, основанной на глубоком изучении источников монографии. Она поблагодарила дискутантов и слушателей за внимание и содержательное обсуждение и пожелала книге «долгой счастливой жизни».