Точный, вплоть до каждого погибшего, расчет потерь населения СССР во время Великой Отечественной войны вряд ли сейчас возможен, говорят эксперты. Но в перспективе точность оценок можно повысить благодаря применению новых подходов, сочетающих методы демографического баланса со статистикой и персональным учетом потерь. Институт демографии им. А.Г. Вишневского НИУ ВШЭ провел научный семинар «Демографические вызовы XXI века».

Семинар прошел 22 июня, в годовщину начала Великой Отечественной войны. Доклад «Унесенные смертью… О потерях СССР в Великой Отечественной войне» представил профессор НИУ ВШЭ, ведущий научный сотрудник Института географии РАН Павел Полян.

Доклад был посвящен динамике изменений официальных данных о числе погибших во время Великой Отечественной войны. Павел Полян начал его с демонстрации фрагмента фильма Юрия Норштейна «Сказка сказок». Там танцплощадка становится символом прощания и разлуки женщин с их мобилизованными мужчинами, которые были уподоблены листьям, унесенным осенним ветром. А в сценах возвращения со своими партнерами танцуют лишь две девушки, а еще одна сидит рядом с одноногим гармонистом.

Павел Полян подчеркнул: тема потерь в Великой Отечественной войне неисчерпаема и по методологии, и по полученным данным, ею занимаются демографы, историки, статистики и архивисты. По мнению Павла Поляна, ученые и, если говорить шире, вся страна должны знать цену Победы. Точную, вплоть до отдельного человека, цифру потерь военнослужащих и мирного населения узнать не получится, но важно оперировать близкими к реальности оценками, постепенно сужая их интервалы с опорой на документы и новые данные. Он рассказал, что предпринял попытку проследить динамику изменения потерь, публично названных руководителями государства, и изменения представления власти об их масштабах.

Ученый напомнил, что первую оценку потерь сторон озвучил 6 ноября 1941 года в выступлении на станции метро «Маяковская» лично Иосиф Сталин. Тогда он сообщил, что Красная армия потеряла 350 000 бойцов и командиров убитыми, 378 000 пропавшими без вести и около миллиона ранеными. Общие потери вермахта Сталин оценил в 4,5 млн, то есть почти в три раза больше, что не имело ни малейшего отношения к реальности. В действительности Красная армия к этому моменту потеряла около 2 млн человек убитыми и около 3,5 млн пленными. Такое несоответствие неудивительно: данные о потерях во время войны имели большое политическое значение.

Павел Полян отметил, что при изучении потерь следует отдельно исследовать данные о погибших и раненных на фронте, в прифронтовой полосе и в тылу. Статистический и персональный учет целесообразно сочетать с демографическим балансовым методом, когда специалисты работают с результатами переписей, учитывая изменения границ, миграционные потоки, данные о рождаемости и смертности. По его мнению, не следует отделять тыловые потери от военных, включая убыль населения вследствие депортаций и репрессий.

В 1946 году руководитель Госплана Николай Вознесенский сообщил, что общие потери населения СССР достигли 15 млн человек, но Сталину эта цифра не понравилась, он публично объявил о 7 млн погибших, а Вознесенский через некоторое время стал одним из фигурантов «ленинградского дела» и был расстрелян.

Уже после смерти Сталина, в 1956 году, глава Центрального статистического управления Владимир Старовский доложил Политбюро о цифре свыше 20 млн погибших, Никита Хрущев через несколько лет проигнорировал «свыше» и назвал 20 млн, не разделив потери на фронте и в тылу, и только в 1965 году новый руководитель, Леонид Брежнев, сообщил: погибло более 20 млн советских граждан. Эта цифра надолго стала канонической.

Перелом произошел при Михаиле Горбачеве. В Генштабе была создана комиссия, в работе которой участвовали профессиональные демографы: Евгений Андреев, Татьяна Харькова и Леонид Дарский. Сопоставляя данные переписей и восстанавливая половозрастную структуру населения, они пришли к выводу, что потери населения СССР составили 26,6 млн человек, то есть примерно каждый шестой гражданин СССР и примерно половина мужчин призывного возраста. Эту цифру объявил Михаил Горбачев и затем подтвердил в 1995 году Борис Ельцин.

При этом структура смертности во время войны, соотношение потерь на фронте и в тылу оставались предметами спекуляций. При Хрущеве, когда были оглашены данные об общем числе погибших, получилось невыгодное для Красной армии соотношение с потерями противника, после чего начались регулярные попытки пересчета этих данных.

Григорий Кривошеев и Алексей Кириллин в работе «Гриф секретности снят», основываясь на данных декадных донесений о потерях, пришли к выводу, что безвозвратные потери Красной армии составили 8,7 млн человек. Многие историки и демографы критиковали эту цифру, но Генштаб настаивал на точности своих расчетов.

В последние годы зазвучала новая цифра общих потерь населения СССР: 42 млн человек. Однако, полагает Павел Полян, она выглядит преувеличенной. Докладчик сообщил: в Центральном архиве Минобороны хранится сводная картотека безвозвратных потерь, которая объединяет документы Красной армии, немецкие сведения о пленных и материалы подворного опроса, проводившегося в 1948 году.

Работавший с этим массивом бывший сотрудник архива Сергей Ильенков первым начал обсчитывать картотеку погибших, пропавших без вести и умерших от ран, в результате потери РККА резко увеличились.

Определение численности потерь с учетом отсечения дублетов и ошибочных записей — задача дальнейшего исследования. Некоторые историки, например Владимир Елисеев, уже пишут о 21,3–21,5 млн боевых потерь, что отчасти опровергает данные об общем числе погибших. Если сложить это число с устоявшейся цифрой жертв войны в тылу и на оккупированной территории, то общее число погибших вырастет до 31–33 млн. В расчетах, полагает он, следует также учитывать, что часть погибших была призвана в армию не через военкоматы, а напрямую в войска (особенно в 1943–1944 годах) или через райкомы партии, как это было с народным ополчением в начале войны. Все это требует скрупулезного исследования.

Есть и иные варианты расчетов. Например, некоторые публицисты записывают в жертвы войны поголовно всех погибших и умерших в 1941–1945 годах, не учитывая феномена естественной смертности. Это, полагает докладчик, позволяет им делать демагогические заявления, направленные на дополнение образа народа-победителя образом народа-жертвы.

«Мы должны изучить проблему досконально, нами движет долг перед историей, научный интерес, историческая и демографическая наука. Мы имеем перспективу получить новые цифры и статистику, а также данные об отдельных погибших, поскольку появляются новые данные и возможности», — сказал Павел Полян.

Докладчик надеется, что в обобщенном электронном банке данных «Мемориал» удастся создать общий регистр погибших, а пока исследователям предстоит кропотливая работа в архивах.

Известный израильский демограф Марк Тольц отметил, что для расчета потерь методами демографического баланса следует уточнить данные переписи 1939 года, где численность населения СССР была завышена. Он напомнил, что в расчетах Е.М. Андреева, Т.Л. Харьковой и Л.Е. Дарского назывались и меньшие данные о погибших. Звучавшую в последние годы цифру 40–42 млн жертв Тольц назвал фантастической. Он полагает, что работа с материалами по учету потерь военнослужащих неэффективна.

Главный научный сотрудник Института демографии им. А.Г. Вишневского НИУ ВШЭ Сергей Захаров сообщил: на то, что число погибших превышает 20 и даже 25 млн, демографы указывали еще в конце 1940-х годов. «Когда цифры потерь военнослужащих гуляют от 7 до 20 млн человек, существенно отличаются и данные о жертвах мирного населения, это говорит о том, что нормального демографического баланса нет, а без него мы не можем рассчитать реальные цифры погибших», — сказал эксперт ВШЭ.

Реперными точками этой работы Сергей Захаров считает пересчет данных переписей, без этого даже персональные базы данных не могут дать точные цифры. Он полагает, что сейчас оценка в 30 млн погибших не представляется фантастической, но эту цифру следует детально рассчитать, учитывая вероятные ошибки и статистические артефакты переписей и учета потерь.

«Демографы не могут отделить боевые потери от небоевых, партизан от коллаборационистов, эти пропорции и расчеты — дело историков. Но в рамках общепринятых границ СССР мы можем оценить демографический баланс и то, каковы вероятные цифры жертв, и рассчитать, сколько уходит на потери мирных жителей, через статистику ЗАГС и другие документы», — подытожил Сергей Захаров.

В обсуждении доклада также участвовали главный научный сотрудник Института российской истории РАН Валентина Жиромская, главный научный сотрудник Института географии РАН Андрей Трейвиш и доцент НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге Андрей Вейхер. Модератором мероприятия стал старший преподаватель Института демографии Валерий Юмагузин.