Весной этого года многие экономисты и эксперты прочили России экономический крах. Но этого не произошло, а с начала осени почти все финансовые индикаторы перестали сигнализировать о повышенном стрессе в экономике, хотя cитуация остается весьма непростой. О том, как отечественная экономика держит удар и какие задачи надо решать экономистам в ближайшее время, в комментарии HSE Daily рассказал Валерий Миронов, заместитель директора Института «Центр развития» НИУ ВШЭ.
Значительную часть 2022 года российская экономика испытывала беспрецедентную встряску. При этом спад экономической активности оказался не столь глубоким, как это ожидалось прошедшей весной: минус 2,5–3% по итогам года против прогнозируемых минус 10–15%.
Улучшение прогнозов по динамике ВВП на 2022 год объясняется меньшими, чем ожидалось, темпами падения физических объемов экспорта и инвестиций в основной капитал. Свою роль сыграли также стабилизация после весеннего шока потребительской активности на фоне поддержки экономики госрасходами, укрепление рубля и снижение инфляции. Смягчению падения экспорта способствовало, в частности, увеличение закупок нефти Индией, а инвестиционный процесс и потребительский спрос поддержали регуляторы. Положительную роль сыграло снижение Банком России ключевой ставки, а укрепление курса рубля способствовало удешевлению покупки импортного оборудования там, где это возможно, учитывая санкции.
При этом не оправдалась ставка государств, вводивших санкции, на то, что все импортные потоки в мире контролируются транснациональными компаниями из западных стран. Нейтральные страны в целом продолжили и даже нарастили поставки в Россию, а для оплаты поставок шире стали использоваться расчеты в параллельных валютах и взаимозачет.
Несмотря на санкции против российских производителей энергоносителей, рост цен на них, связанный со снижением предложения и ростом нервозности рынка, в значительной мере компенсировал снижение физических объемов продаж и дисконт цен на российскую нефть. Этот всем известный феномен, который называется «военная премия нефтяного рынка», почему-то не учитывался ранее в полной мере. Объем экспорта на фоне санкций хотя и упал в физическом выражении, но вырос в стоимостном, при этом влияние нового пакета санкций (в том числе по нефтепродуктам, который вступит в силу с февраля 2023 года) делает длинные прогнозы весьма затруднительными. Очевидно, что ситуация складывается непростая и неопределенная. Проблемы обновления парка сложного импортного оборудования тоже через какое-то время могут остро дать о себе знать, если вовремя не будут найдены замены внутри или вне страны.
Для экономики, ориентированной на волатильный нефтяной рынок, неожиданно стабильным оказался валютный рынок на фоне решительного изменения Банком России режима макроэкономической политики с введением ограничений на движение капитала. А банковский сектор после шока в марте — апреле показал некоторое оживление процессов кредитования. Уже с начала осени почти все финансовые индикаторы перестали сигнализировать о повышенном стрессе в экономике. Потребление электроэнергии и объем железнодорожных грузоперевозок, которые являются важными опережающими показателями производственной активности, относительно стабильны.
Настораживает, правда, увеличение темпов падения прибыли экономики в октябре в годовом выражении (более чем в 1,5 раза), но пока оно больше связано с эффектом высокой базы прошлого года. Отмечается также крайне неравномерная динамика отдельных отраслей. Наиболее значительный прирост (от 30 до 120%) демонстрирует (в порядке убывания) производство кузнечно-прессовых машин, компьютеров, спецодежды, тракторов, конструкций из алюминия, мясных консервов, стальных труб. Наиболее же сильный спад (от минус 30 до минус 66%) наблюдался в производстве автомобилей, основных видов бытовой техники, кабелей, бытовых отделочных материалов. Цифры количества растущих и падающих секторов близки, что говорит о быстро идущем процессе структурной трансформации российской экономики.
Таким образом, в 2022 году условия для проведения экономической политики резко изменились, а влияние комбинированных шоков — со стороны как спроса, так и предложения — делает целесообразным поиск новых взаимоувязанных ориентиров в области как стабилизирующей макроэкономической (денежно-кредитной и фискальной), так и структурной политики. Такую своего рода гибридную политику можно назвать макроструктурной, и выработка ее форм является актуальной задачей для макроэкономистов. При этом в реально сложившихся условиях фискальный стимул пока должен превалировать, так как при неполной финансовой стабилизации денежно-кредитная политика учитывает все еще высокие инфляционные ожидания.
Резко возрастает актуальность мер структурной политики и выработки новых секторальных приоритетов. Они необходимы для того, чтобы направить находящиеся под угрозой сжатия бюджетные ресурсы на решение не только тактических, но и стратегических структурных проблем экономики. К последним можно отнести освоение освободившихся ниш на внутреннем рынке и выход (на фоне санкционных ограничений) на новые экспортные рынки на базе углубления цифровой трансформации экономики, и прежде всего цифровой индустриализации, являющейся одним из важнейших трендов развития мировой экономики.
