Исследование, проведенное учеными НИУ ВШЭ, показало: зарплата инженеров не превышает вознаграждения работников аналогичной квалификации в других профессиях, что не позволяет столь однозначно говорить о повышенном спросе работодателей на STEM-специалистов. Рост их заработной платы оказывается недолгим из-за быстрого устаревания навыков и последствий экономических шоков.
Ведущий научный сотрудник Центра трудовых исследований (ЦеТИ) НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон, научный сотрудник центра Евгения Чернина и младший научный сотрудник Дарья Зинченко изучили по данным Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (РМЭЗ) карьерные траектории и профили зарплат работников инженерно-технологических и иных специальностей, их отличие в разный период работы. Для детализации ситуации они проанализировали разрывы в распределении зарплаты инженеров и работников других профессий, провели декомпозицию ее изменений на эффекты опыта, времени и когорты.
Свои выводы они изложили в статье «“Цена” инженера», опубликованной в 11-м номере журнала «Вопросы экономики».
Авторы отмечают: в современных условиях стремительного развития технологий работники инженерного и естественно-научного профиля (STEM-специалисты) играют особую роль, именно они создают и внедряют разработки, ускоряющие производственные процессы и коммуникации, меняющие и методы работы во многих сферах экономики. Эксперты ЦеТИ исследовали влияние изменений на рынке труда на траектории заработной платы российских специалистов STEM- и не STEM-профессий и зависимость ее динамики от опыта работы.
В 2000–2019 годах на рынок труда ежегодно выходили около 300 000 STEM-выпускников. Соотношение общего числа рабочих мест в 2019 году для STEM-специалистов (около 4,4 млн) и общего числа STEM-образованных (около 7,4 млн с высшим STEM-образованием) не подтверждает тезис о дефиците специалистов. Конечно, не все инженеры по диплому хотят работать по специальности, в том числе из-за невысокой зарплаты. Часть специалистов не имеют необходимых навыков и уходят в другие профессии. Это, по мнению ученых, может быть следствием сочетания попыток работодателей использовать свою рыночную власть и нерыночной поддержки непродуктивных предприятий, приводящего к неэффективному использованию инженерно-технологического потенциала. Также высокие темпы технического прогресса ведут к устареванию ранее полученных компетенций и создают дефицит специалистов с эффективными навыками работы с передовыми технологиями, предложение которых ограничено, для их приобретения нужны значительные инвестиции и время. Другими словами, дефицит специалистов и дефицит навыков — это разные вещи.
Авторы статьи исходили из теории человеческого капитала. Согласно теории, он формируется в ходе формального образования и в процессе работы. В течение трудовой жизни он накапливается и обесценивается в зависимости от инвестиций в новые знания и навыки, что задает ∩-образный профиль заработной платы. Обесценение человеческого капитала работника, поясняют ученые, идет по двум линиям: из-за ухудшения здоровья и снижения когнитивных способностей с увеличением возраста, что связано с биологией и зависит от самого работника, и из-за устаревания компетенций, полученных в ходе обучения, по мере появления новых технологий. Это связано со временем получения образования и его профилем, а также темпами вытеснения старых знаний новыми. Такие процессы являются внешними по отношению к работнику. При этом STEM-компетенции устаревают быстрее и чаще нуждаются в обновлении по сравнению с не STEM. Специфика обесценения типов знаний и навыков во многом обуславливает различия в профилях человеческого капитала и зарплаты специалистов разных областей. Также человеческий капитал STEM-занятых является более прикладным и более ориентированным на конкретные требования, что снижает мобильность в инженерно-технологическом сегменте и отчасти ограничивает рост в нем заработной платы.
Фото: iStock
Наконец, фундаментальные изменения спроса на навыки происходят из-за институциональных или структурных изменений. Например, переход к рыночной экономике в 1990-х годах вызвал сильнейший шок, изменивший спрос на человеческий капитал во многих профессиях.
В рамках исследования авторы изучали зависимость зарплаты от опыта, возраста и других показателей. Исследование показало: STEM- и не STEM- группы отличаются по возрасту. Среди первых значимо ниже доля группы 30–39 лет и старше — представителей предпенсионных и пенсионных возрастов. На рабочих местах по STEM-специальностям чаще трудятся работники 20–29 лет, а также 50 лет и старше.
STEM-занятые чаще работают в промышленности, не STEM-группы связаны прежде всего с сектором нерыночных услуг. Средняя часовая зарплата у работающих по инженерной специальности женщин не отличается от уровня «гуманитариев», тогда как у мужчин наличие STEM-характеристик обещает статистически значимую «премию».
Само по себе наличие STEM-характеристик (образование и/или текущее занятие) у мужчин не давало значимого эффекта для зарплаты. Среди женщин разрыв в средней заработной плате между получившими STEM- и не STEM-образование также оказался статистически незначимым. Однако одновременный учет STEM- и не STEM-категории по образованию и рабочему месту показал: STEM-образование внутри однородных рабочих мест дает некоторый выигрыш для женщин с инженерным образованием по сравнению с не имеющими его женщинами на не STEM-местах.
Анализ влияния STEM-характеристик на заработную плату в связи с опытом работы показал: «премия» за STEM-образование / рабочее место, возникающая с опытом, меньше «премии» за не STEM-характеристики. Это особенно заметно у женщин. Незначима и «премия» за инженерное образование у мужчин, фиксируемая во всех группах по опыту. «Можно заключить, что ни одна STEM-группа на протяжении трудовой карьеры не получает значимого преимущества по отношению к другой», — считают Владимир Гимпельсон, Евгения Чернина и Дарья Зинченко. Однако, отмечают авторы статьи, эти результаты требуют уточнений, поскольку в них смешиваются эффекты опыта и когорт/поколений, наложение которых непредсказуемо влияет на траектории заработных плат у STEM- и не STEM-групп.
Процессы накопления человеческого капитала могут не совпадать с результатами, полученными при простом анализе по опыту (возрасту). Чтобы уточнить силу и направление эффектов опыта, когорты и времени, изменения в заработной плате представителей STEM- и не STEM-категорий разделены на отдельные профили. Первый — эффект опыта — показывает накопление человеческого капитала на рынке труда в процессе работы, второй — межкогортные различия в востребованности человеческого капитала разных поколений, третий — общий макротренд (например, изменения в заработках). Ни один эффект не может наблюдаться непосредственно, поскольку они слиты в данных, и проблема их смешения возникает каждый раз при попытке описать жизненный цикл индивидов по какому-либо показателю.
Авторы, основываясь на теории человеческого капитала, предполагают, что в предпенсионный период инвестиции в человеческий капитал отсутствуют и изменение заработной платы для этой возрастной группы может происходить только за счет экономического роста или амортизации человеческого капитала. В этом случае очищенный от него остаточный рост зарплаты разделится между эффектами возраста (опыта) и поколения, причем более высокая амортизация будет снижать вклад возраста (опыта) и делать соответствующий профиль более плоским.
Для декомпозиции профиля зарплаты также использовались данные РМЭЗ. С учетом двух значений темпа амортизации человеческого капитала — 0 и 1% в год — эксперты ЦеТИ НИУ ВШЭ подготовили две серии расчетов. В расчетах, предполагающих отсутствие амортизации, зарплата последовательно растет в течение первых 30 лет карьеры, а затем стабилизируется у работников со STEM- и не STEM-образованием, причем у вторых зарплата растет быстрее, что представляется контринтуитивным. Это можно объяснить составом рабочих мест по STEM-специальностям, где доминируют инженеры массовых профессий с невысокой и медленно растущей зарплатой. Работники IT, считающиеся бенефициарами цифровой трансформации, могут иметь иную динамику зарплаты, но они малочисленны и растворяются в общей массе инженеров. При этом не наблюдается снижения зарплаты во второй половине карьеры, заметное на обычных кросс-секциях.
Фото: iStock
При изучении когортного эффекта заметно резкое снижение заработной платы в старших когортах по сравнению с младшими, причем навыки обладателей STEM-специальностей обесценились меньше, чем не STEM. Рожденные после 1970 года обладатели STEM-диплома, вышедшие на рынок труда после 1990 года, не проигрывают в зарплате самой молодой когорте. Когорты 1940-х, 1950-х, 1960-х годов рождения «штрафуются», но «штраф» не превышает 30% для самой старшей когорты. «Штраф» для работников с не STEM-образованием растет поступательно от младшей к старшей когорте и достигает 57% у родившихся в 1940-е годы.
В России, кроме ускоренного обесценения человеческого капитала людей, чьи навыки и знания приближены к технологической границе, действует иной значимый фактор его специфического снижения: переход к рыночной экономике, связанный с организационными и технологическими новациями. Оба типа повлекли перестройку человеческого капитала, проявившуюся в обесценении одних его элементов и ускоренном накоплении других. Работники естественно-научных и инженерно-технических специальностей адаптировались к ней несколько лучше. Сильные естественно-научная, математическая и инженерно-технологическая школы продолжали выпускать конкурентоспособные кадры в «эпоху перелома». Для специалистов ряда не STEM-профессий переход вызвал обнуление прежних знаний. Поэтому разрыв между новыми и старыми когортами сильнее у нестемовцев. Трансформация и связанная с ней рецессия изменили естественный темп устаревания знаний.
Авторы отмечают, что заявления о нехватке инженеров должны стимулировать рост «премии» у работников с инженерно-технологическим образованием за выполнение профессиональных обязанностей. Иными словами, зарплата инженера должна быть выше, чем зарплата неинженера с сопоставимыми индивидуальными характеристиками. Но анализ данных показывает, что «премия», получаемая мужчинами за STEM-образование, и «штраф» за работу на рабочих местах по STEM-специальностям статистически неотличимы от нуля, причем результаты устойчивы в разных спецификациях и на разных участках распределения. Женщины, работающие в STEM-профессиях, получают значимо меньше, чем их не STEM-коллеги, и различия сохраняются в нижних и верхних квантилях распределения.
Разрыв в зарплате между представителями STEM- и не STEM-категорий по мере накопления опыта работы, как правило, остается незначимым. При разделении влияния опыта, когорты и времени эффект опыта проявляется в монотонном возрастании зарплаты по мере накопления стажа. Однако для STEM-специалистов профиль менее крутой, чем для нестемовцев, что отражает специфику инженерной профессии на рынке. Наоборот, покогортные профили зарплаты расположены иным образом: инженерно-технологические знания и навыки обесценивались медленнее, чем нестемовские. Наконец, эффект времени отразил общую динамику ВВП за прошедшие годы.
«Анализ заработной платы обладателей STEM- и не STEM-характеристик на данных РМЭЗ НИУ ВШЭ с применением эконометрических методов исследования разрывов в оплате труда в разных точках распределения и по мере накопления опыта приводит к выводу: “цена” инженера, как правило, не превышает “цену” неинженера», — подытожили авторы.
