Дефицит большинства ресурсов в СССР приводил к поискам неформальных инструментов для их добычи даже в сталинский период, в условиях жесткого контроля плановых органов и спецслужб. Можно сказать, что советские предприятия и учреждения использовали теневые, квазирыночные взаимоотношения. Главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории ВШЭ (ИСПИ) Олег Хлевнюк представил на семинаре ИСПИ свою книгу «Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР», вышедшую в издательстве «Новое литературное обозрение».
История создания Николаем Павленко в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период фиктивных строительных организаций подтверждает способность жителей СССР адаптироваться к жестким правилам советского государства, находить обходные пути для обеспечения нормального существования. Такие организации выполняли значительные объемы работ в интересах государства, в том числе вооруженных сил, что позволяло хорошо зарабатывать до разоблачения в 1952 году.
Олег Хлевнюк, фото: Высшая школа экономики
Олег Хлевнюк напомнил, что Николай Павленко — выходец из семьи зажиточного крестьянина, он сумел поступить в Минский политехнический институт, но бросил учебу и стал работать в строительстве. В середине 1930-х годов он перешел на работу в промкооперацию, участвовал в строительстве ряда объектов (в том числе оборонных), был под следствием и, по собственному признанию, короткий период негласно сотрудничал с НКВД. В начале Великой Отечественной войны он успел покинуть Белоруссию, где его артель «Пландорстрой» строила аэродром, до ее оккупации нацистами. Павленко стремился закрепиться в тылу, перейти на службу в 12-й район авиабазирования, которым руководил знакомый ему по строительству аэродрома в Торжке Владимир Цыплаков, но из-за сумятицы осени 1941 года не сумел добиться своего.
Зато ему удалось связаться со знакомыми по артели, сохранившими ее печать. Это позволило ему напечатать в типографии бланки несуществующей организации — «Пландорстроя отдела аэродромного строительства ВВС», используя которые он добился перевода в отдел аэродромного строительства ВВС Западного фронта. Чтобы избежать ответственности за дезертирство, он создал фиктивный «участок № 2 Управления военных работ» (УВР), куда собрал своих довоенных знакомых, а также раненых военнослужащих. Новый статус позволял ему получать материальные и финансовые ресурсы, при этом фиктивный участок выполнял различные строительные работы для госпиталей и других военных учреждений. Летом 1943 года Павленко наконец разыскал Цыплакова, УВР подчинили району авиабазирования. Теперь фиктивное учреждение строило аэродромы и другие объекты для ВВС — для 4-й воздушной армии, с которой оно дошло до Польши и Германии, параллельно прихватывая бесхозное имущество учреждений и частей, а за границей — частных лиц и компаний. Дисциплина «военных строителей» поддерживалась методами, не вызывавшими подозрений соседних частей: провинившихся сажали под арест в подвалы и сараи, а трое нарушителей были расстреляны.
При «демобилизации» участка в 1945–1946 годах, как указано в материалах дела, Павленко и его ближайшие сотрудники вывезли из Германии 25–30 вагонов имущества, присвоили техники, скота и другого добра на сумму более 1,5 млн рублей, затем разделили все это между собой и с помощью взяток оформили документы на увольнение из армии. Павленко присвоил из вырученных средств 90 тысяч рублей, другие участники аферы — значительные суммы и весьма полезные, особенно в годы послевоенной разрухи, ткани, одежду, обувь, продукты и даже мотоцикл.
В начале 1948 года, рассказал в книге Олег Хлевнюк, Павленко создал на Западной Украине новую «военную» строительную организацию — управление военного строительства (УВС), которая получила подряды на строительство дорог для местного управления угольной промышленности, затем работал в сельском хозяйстве Молдавии и в сланцевой промышленности Эстонии. Фиктивность не мешала успешно получать и выполнять подряды, находясь на хорошем счету у вышестоящих хозяйственных организаций. Многие подряды и ресурсы организация получала благодаря взяткам и материальным «благодарностям» местным руководителям. Военизированный характер организации упрощал открытие счетов и выводил организацию из поля зрения прокуратуры и милиции, позволял создать подразделение охраны, оснащенное стрелковым оружием, в том числе ручными пулеметами.
Фото: polit.ru
Организация, выполнившая работы на общую сумму 38 млн рублей и приносившая своим руководителям значительные по тем временам доходы, погорела на мелочи: один из нанятых извне работников в 1952 году повздорил с прорабом по поводу облигаций внутреннего займа и написал жалобу известному партийному и военному деятелю Клименту Ворошилову, переславшему ее в Главную военную прокуратуру (ГВП). Прокуроры неспешно начали проверку. Выяснилось, что такой организации нигде не числится. В Молдавию, где в тот момент работало «управление» Павленко, командировали сотрудников ГВП, которые совместно с молдавскими чекистами (среди которых, в частности, был будущий зампред КГБ и соратник Леонида Брежнева Семен Цвигун) выявили основных участников в Молдавии и на Украине и арестовали их в ноябре 1952 года. Всего под следствие попали 1150 человек, ядро составляли несколько сотен участников. Попытка ГВП спихнуть дело «органам» не имела успеха: МГБ занималось последними сталинскими процессами. Военный трибунал Московского военного округа приговорил Павленко в апреле 1955 года к расстрелу, остальных участников УВС — к разным срокам заключения.
Олег Хлевнюк пояснил, что столкнулся с секретностью части источников по делу Павленко, в том числе документов суда. Однако, «если что-то закрыто, надо искать в других архивах, и можно многое получить», уверен историк. Он нашел материалы (в том числе приговор) в рассекреченном надзорном производстве прокуратуры, жалобах осужденных, находящихся в фондах Верховного Совета СССР, Госархива РФ, и воспользовался помощью коллег из Молдовы, приславших материалы следствия МГБ Молдавской ССР и разбора проступков покровителей Павленко по партийной линии.
Исследователь уточнил, что сосредоточился не на детективной части истории, а на изучении такого явления, как теневая экономика в сталинский период. «Поработав с материалами, понял, что могу выйти на новый уровень и смогу подробно исследовать социальную структуру и отношения внутри теневого предприятия, исследовать его как производственную единицу», — отметил он.
«Советская экономическая система, в том числе в ее наиболее жестко централизованном и принудительном сталинском варианте, включала в себя многочисленные рыночные (квазирыночные) элементы и частное предпринимательство. Эти формально инородные экономические практики можно называть внесистемными: они противоречили намерениям государства. В то же время их можно считать системными, поскольку они являлись органической частью советской экономики и играли в ней важную роль», — пишет Олег Хлевнюк.
Николай Павленко, фото: pravo.ru
УВС брало подряды, нанимало рабочих, прибегало к личным связям и покровительству чиновников для получения техники, средств и материалов, направляло в руководящие органы «толкачей», как это делали государственные, кооперативные и неофициальные предприятия. С той разницей, что фиктивность УВС означала конспиративность деятельности.
Похожий, военный и предвоенный, опыт имели сотни тысяч, может быть, миллионы людей. Павленко и его соратники (организацией руководили люди в возрасте от 30 до 40 лет) сумели применить этот опыт с максимальной пользой для себя. Большинство из них были участниками войны, имели награды за боевые подвиги. «Они представляются отчаянными, приспособленными к жизни и понимавшими ее», — говорит Олег Хлевнюк.
Были среди участников и прятавшиеся от власти. Например, Иван Пашун во время оккупации служил в полиции, затем завербовался на работу в Австрию, потом вернулся, работал на заводе, бежал оттуда и оказался у Павленко. Таких обитателей «серой зоны» у него хватало, это были не ангелы, нередко малообразованные и злоупотреблявшие спиртным, но работящие люди.
В ходе работ они присваивали все, что плохо лежит: заготовили бесхозный бутовый камень, во время строительства на границе разобрали возведенные перед войной укрепления «Линии Молотова». Работники периодически попадали в скандальные истории, но ухитрялись выходить из них без последствий, что подтверждает их знание системы и умение договариваться.
Окружение и большинство работников были «антисоветчиками» с точки зрения следствия, но их критическое отношение к власти было не идейным, а вызванным текущими обстоятельствами: они видели, как плохо живут крестьяне, как много людей арестовано, высказывали недовольство помощью новым социалистическим странам при недостатке продуктов.
В ходе обсуждения вышедшей в свет книги профессор кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Александр Ватлин поинтересовался, можно ли назвать создание фиктивной компании наследием НЭПа.
Павленко и его окружение не имели нэповского опыта, и они не похожи на нэпманов, ответил автор книги. «У них не нашли ни золота, ни бриллиантов, они все вкладывали в производство и не интересовались роскошью», — сказал он.
Ведущий научный сотрудник ИСПИ Людмила Новикова спросила, были ли участники организации членами партии и ВЛКСМ и коснулись ли их партчистки. Олег Хлевнюк пояснил, что в комсомоле и компартии состояла часть работников, но Павленко забирал партбилеты, обещал поставить на учет, однако редко делал это, поскольку понимал, что партучет повышает вероятность дополнительной проверки.
Студент школы исторических наук ВШЭ Глеб Забродин спросил, в чем секрет успеха организации, как были наказаны покровители и какого уровня чиновники знали о существовании организации. По мнению автора книги, один из главных секретов живучести организации — использование типичных практик советской действительности. В этот период правоохранительная система концентрировалась на выявлении мифических «врагов народа», шпионов, «врачей-вредителей» и упускала реально происходящее. «Система была жесткой, но дырявой», и через дыры проходили квазирыночные явления, считает Олег Хлевнюк. О работе организации знали многие местные чиновники, но подавляющее большинство не предполагали, что она фальшивая. Охрана УВС участвовала в парадах, во время пребывания в Эстонии управление проводило семинары об агитационной кампании по выборам в Верховный Совет СССР.
Стажер-исследователь ИСПИ Арсений Старков попросил рассказать о юридических деталях процесса. Олег Хлевнюк пояснил, что первоначально участников организации подозревали в террористических намерениях, но после смерти Сталина эти обвинения отпали. В итоге участников судили за «экономическую контрреволюцию» и нанесение большого ущерба.
Директор ИСПИ Олег Будницкий подчеркнул, что военные и послевоенные годы были периодом хаоса и невнимания к соседям. «Это вписывается в картину: первая организация Павленко спокойно пережила проверки во время работы СМЕРШа. Кейс потрясающий, он ярко подтверждает, что, каким бы ни был тоталитаризм, люди строят дороги, дома, ведут повседневную жизнь», — подытожил директор института.
В обсуждении книги также участвовали ведущий научный сотрудник ИСПИ Галина Орлова, политолог и социолог Геннадий Марченко, старший научный сотрудник Центра политической и социокультурной истории Института истории и археологии Уральского отделения РАН Сергей Воробьев.
