В Центральной Азии сегодня доминируют две страны — Россия и Китай. Многие даже говорят об их соперничестве за доминирование в регионе. Но такая конкуренция подразумевает конфликт интересов, а этого пока на серьезном уровне не просматривается, уверен Евгений Иванов, научный сотрудник Центра изучения стабильности и рисков факультета социальных наук НИУ ВШЭ. Свою точку зрения он изложил в статье для HSE Daily.

Между Россией и Китаем?

Российские и зарубежные СМИ после завершения саммита «Китай — Центральная Азия» намекали либо прямо говорили, что Россия теряет свои позиции в Центральной Азии (ЦА), а Китай, напротив, их усиливает.

Наблюдатели фокусируются на России и Китае как чуть ли не на единственных игроках в регионе, создавая искусственное ощущение соперничества между Москвой и Пекином. На самом деле к ЦА также проявляют интерес США, ЕС, Япония, Южная Корея, Турция и страны Персидского залива. В последнее время увеличивается присутствие Индии. Показательно, что в период пандемии COVID-19 многообразие вакцин и медицинского оборудования, предоставленного странам региона, было одним из самых больших в мире.

Да, присутствие России и Китая наиболее заметно в силу географического соседства и исторических связей. Торговля зависит от логистики. Чем ниже издержки на транспортировку, тем выгоднее всем (кроме перевозчиков разве что). Более того, Казахстан и Кыргызстан — члены ЕАЭС, поэтому передвижение товаров между ними и Россией не обременено таможенным контролем.

Если говорить о соперничестве, то оно подразумевает конфликт интересов. Пока ничего подобного на серьезном уровне не просматривается. Для Китая ЦА — это прежде всего логистический коридор на Запад и в Южную Азию, а также источник ресурсов. Как рынок сбыта китайских товаров ЦА значима в меньшей степени. Тогда как для России 80-миллионный регион — больше чем половина внутреннего рынка РФ и Беларуси вместе взятых. Также Москва полагается на страны региона как на дружественные и нейтральные юрисдикции в обходе санкций.

Безусловно, у Китая на сегодняшний день больше возможностей для инвестиций в регион. Грубо говоря, если Россия может помочь модернизировать три электростанции, то Китай модернизирует десять. Однако страны Центральной Азии от этого в плюсе.

Великий железнодорожный путь

Одним из поводов говорить о конкуренции Москвы и Пенкина в ЦА стало изображение будущей железнодорожной магистрали, идущей из Китая через Кыргызстан и Узбекистан в Иран, Турцию и далее в Европу. Картинка разошлась по Сети, сопровождаясь комментариями в духе «Смотрите! Россию оставили за бортом».

Если же начать разбираться, то все иначе. Во-первых, российский Транссиб никуда не делся. Более того, он перегружен. Во-вторых, планируемая ж/д-магистраль — даже не вторая, а третья подобная ветка. Есть еще одна — через Казахстан, и она тоже загружена. Это не говоря об автомобильных трассах и морских путях.

В-третьих, идея проекта железной дороги из Китая через Кыргызстан и Узбекистан не нова. Однако проект дорогой и технически непростой, из-за чего строительство постоянно откладывалось. В этот раз стороны близки к тому, чтобы реализовать намеченные планы, но в любом случае это займет время, поэтому прежние пути используются на всю мощность.

Фото: railwaygazette.com

В-четвертых, создание новых путей не означает отмирание старых. При росте товарооборота использоваться будут все.

В-пятых, для России западное направление сейчас закрыто. Логично, что Китай ищет альтернативные выходы в Европу. Для России же приоритет — это коридор в Южную Азию. В этой связи Россия тоже инвестирует в железнодорожные проекты, но не по линии Восток — Запад, а по направлению Север — Юг. Например, строится участок дороги в Иране. Есть договоренности по модернизации железнодорожной инфраструктуры в Туркменистане.

Уроки многовекторности

После распада СССР одним из главных качеств лидеров государств ЦА стало умение проводить многовекторную политику, балансируя между внешними силами, коих всегда было больше, чем две. Регион нуждался в инвестициях, в развитии инфраструктуры, в поддержании стабильности на границах и многом другом. Поэтому в ЦА были готовы сотрудничать со всеми, чтобы при этом не впадать в зависимость от одной из внешних сил.

Достаточно вспомнить, как первый президент Узбекистана Ислам Каримов отдалялся от России, предпочитая партнерство с США и ЕС, но после андижанских событий попал под серьезное давление со стороны Запада, поставив страну под угрозу внешней изоляции. Помощь со стороны Китая и разморозка отношений с Москвой выправили ситуацию. С тех пор в ЦА предпочитают диверсифицировать международные контакты.

В последний год США предметно работают с ЦА, подталкивая правительства строже следить за соблюдением санкций против России, тем самым пытаясь вбить клин между Москвой и ЦА. Но что потом?

Сам по себе регион малоинтересен для США. В 1990-е Штаты больше беспокоились о ядерном арсенале, оставшемся в Казахстане, и прочих вооружениях, унаследованных от советской военной машины.

В 2000-е Вашингтон использовал ЦА как опорный пункт для афганской кампании. Сейчас Штаты контактируют с представителями государств ЦА, призывая к исполнению санкций. Во время своего последнего визита в ЦА госсекретарь США Энтони Блинкен обещал предоставить 25 млн долларов в качестве компенсации за разрыв обходных торговых каналов с Россией, но эта сумма выглядит незначительной на фоне многомиллиардных оборотов последних лет. И какова глубина гарантий? Сегодня у Штатов есть интерес к региону, а в перспективе он может ослабеть. При таком сценарии регион потеряет и Россию, и США. Следовательно, разрушая отношения между Россией и ЦА, США бьют не только по РФ, но и по основообразующей многовекторности ЦА.