13 сентября прошло торжественное заседание Академии наук Финляндии, в ходе которого звание иностранного члена академии было присвоено профессору факультета экономических наук, руководителю департамента математики, директору Международного центра анализа и выбора решений НИУ ВШЭ Фуаду Алескерову. Список иностранных членов академии начинается с математика Мстислава Келдыша, а за последние 20 лет в него вошли лишь двое ученых. Фуад Алескеров рассказал о том, почему стал ученым, какие у него научные интересы и что общего у математической модели и желтого одуванчика.

О связях с Финляндией

У меня с финской стороной давние связи. У нас не было совместных больших проектов, но были периоды, когда я почти каждый год приезжал и выступал на семинарах. Мне создали очень комфортные условия, даже без обязательства преподавать. У меня там есть товарищи, которых я знаю с 1983 года, почти сорок лет.

В Финляндии есть мощная группа по политическим наукам, есть очень сильная группа экономистов. Я ездил в основном в Университет Турку, хотя был и в других университетах, но вот с этой группой в Турку у меня тесные контакты уже много-много лет. Мы работали над новым проектом, но из-за ковида все замедлилось. Я надеюсь, что сейчас немножечко полегче станет и мы продолжим.

О членстве в Академии наук Финляндии

Академия наук, в частности, занимается распределением средств на научные исследования, и к иностранным членам могут обращаться за консультациями. Но главное, это скорее почетная функция: принято, что раз в год мы собираемся, кто-то из членов академии выступает с почетными докладами, их обсуждают. 13 сентября я должен был быть в Финляндии, но приняли решение провести заседание онлайн и не за два дня, а за два часа.

О научных интересах

Когда я пришел в Институт проблем управления, к моему дорогому учителю Марку Ароновичу Айзерману, он поставил передо мной две задачи на выбор: одна про оптимальное управление (я знал, что это такое), а вторая, совершенно для меня неведомая, — моделирование поведения человека. Я и не знал, что можно моделировать поведение человека с помощью математики. С тех пор влюбился в эту область. Я разными вещами занимался, но это была первая, стартовый толчок.

Спектр моих интересов охватывает науки от истории до биологии и медицины через политологию. Этот мир полон интересных задач

Если мне что-то интересно — я этим занимаюсь, а если неинтересно — не занимаюсь. Это, так сказать, жизненное кредо. Я иногда сравниваю себя с динозавром: иду и все, что вкусно, ем.

Когда ко мне приходит студент, просит стать научным руководителем, я даю ему наши препринты и некоторые статьи и предлагаю посмотреть и самому оценить, к чему лежит душа. Если душа легла к какой-то теме, то с ней и надо работать.

Я занимаюсь прикладными задачами из разных областей, но я никогда не делал работу, в которой надо просто взять данные, подставить в известную модель и получить результат, — это скучно. Я всегда ищу задачи, которые предполагают создание новых моделей. Например, одна западная фирма заказывала у нас модели, и мы использовали теорию, которую я разрабатывал годы назад совершенно для другой области. Я как раз недавно ребятам говорил, что в таких задачах все основывается на математике, ее надо любить и знать и уметь использовать.

А вообще, знаете, откуда вся наука, все эти модели берутся? Помните, как у Ахматовой:

…Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда,

Как желтый одуванчик у забора,

Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,

Таинственная плесень на стене…

И стих уже звучит, задорен, нежен,

На радость вам и мне.

С наукой то же самое. Иногда модели берутся совершенно ниоткуда, «как желтый одуванчик у забора», сложилось как-то.

О качествах хорошего ученого

Для экономистов математика важна прежде всего. И базовые экономические предметы. Сегодня экономики без математики нет, она кончилась. Я часто бываю в Париже, помню, как историю экономики там преподавали с помощью формул, объясняли на формулах, как менялись воззрения с годами.

Андрей Николаевич Колмогоров на одной из своих лекций сказал, что человек не может быть хорошим математиком без хорошего культурного багажа, фундамента. Мы с товарищами шли с той лекции и размышляли: что же он такое сказал? Математика — это вроде доказательство теорем, это техника, при чем тут культура? А поняли мы это лет через десять: да, чтобы доказывать теоремы, нужна техника, но чтобы формулировать теоремы, нужна культура.

Я хорошо знал нобелевского лауреата экономиста Кеннета Эрроу, он меня очень любил и поддерживал. И он был интеллигентнейшим человеком. Однажды, только что прилетев из Америки в Австрию, он сел работать с моим текстом. Я видел, что ему тяжело, он же перелетел через океан, устал, и я попросил его отложить редактуру. «Нет-нет, сядь, я все поправлю». И поверьте, он мне про каждую запятую говорил: «Вот так будет лучше, это слово я чуть-чуть переделаю, так будет лучше». Вот что значит великий ученый и настоящий интеллигент.

А человеческие качества для всех ученых одинаковы: надо быть честным, это даже не обсуждается. Ну и вкалывать надо, естественно.

Как добиться успеха в науке

Надо много работать, много учиться, много читать, чтобы знать, что делается. И искать интересные задачи. Нельзя молодость тратить на задачи, которые никому не нужны, лишь бы защититься. У меня есть текст, который называется «Как подготовить и написать кандидатскую диссертацию», я его записал в 2008 году, чтобы своим студентам не рассказывать каждый раз одно и то же. После этого два журнала попросили опубликовать, и я до сих пор получаю отклики на этот текст.

Быть или не быть ученым?

Такой выбор передо мной не стоял никогда. Меня уже в четвертом классе называли профессором, пришлось соответствовать.

О влиянии пандемии на исследования

Очень многое в математике делается у доски: мы обсуждаем, что-то записываем. Когда я работал за рубежом, мы как-то с моим соавтором исписали всю доску, вечером ушли, а когда вернулись, все было стерто, доска вымыта. Я чуть с ума не сошел. Человек, который убирал комнату, решил сделать приятное — помыл доску. Конечно, мы все восстановили, это не вопрос, но после этого я сказал, чтобы к доске вообще никто не притрагивался. Вот эта часть, основанная на личном общении, в период пандемии сильно пострадала, зато то, что можно сделать самому, в одиночку, соответственно, чуть-чуть выросло.

На преподавании ковидные ограничения, конечно, плохо сказались. Когда видишь глаза людей и чувствуешь, поняли они или нет, это очень большое дело. Я ведь очень часто читаю лекции и, если вижу, что что-то непонятно, могу тут же придумать пример, что-то рассказать, пояснить. Преподавать математические дисциплины, когда глаза не видишь, тяжело. Сейчас я читал лекцию офлайн, и мне приятно: я смотрел на студентов и видел, что есть полное понимание. Это большое дело.

О планах

Во-первых, мы сделали сейчас серию совершенно новых работ по сетям, такого никто никогда не делал. А во-вторых, глядя на то, что происходит в мире, я решил более плотно заняться crisis management — управлением чрезвычайными ситуациями. Я этим занимался, первая работа по региональной экологии у меня была в 1986 году, потом была статья по землетрясениям, и вот в прошлом году — по торнадо. Сейчас я решил более плотно этим заняться, потому что, судя по изменениям климата, которые мы видим, проблемы растут.