После военного переворота в Нигере возник риск полномасштабного конфликта в регионе. О том, что собой представляют страны Западной Африки и как строить эффективные отношения с государствами континента, HSE Daily рассказал заместитель директора Центра изучения стабильности и рисков НИУ ВШЭ Леонид Исаев. Он недавно побывал сразу в нескольких западноафриканских странах.

— Вы побывали в Гане, Либерии, Гвинее и Буркина-Фасо. Можно ли коротко охарактеризовать каждую из них?

— Это совершенно разные страны. Гвинея и Буркина-Фасо похожи друг на друга по траектории развития в последние годы, обе недавно пережили военные перевороты, в Буркина-Фасо в 2022 году их произошло сразу два. В этих странах установились переходные режимы, организованы национальные советы, действующие до настоящего времени и работающие над новым политическим устройством стран. Происходящее в Нигере идет по близкому сценарию. Во всех этих странах происходили похожие события, когда представители силовых структур свергали действующих президентов и устанавливали переходный режим, который, впрочем, может действовать длительное время, поскольку все эти страны подвергаются значительной террористической угрозе, в них отмечается высокий уровень внутренней нестабильности. Объяснение одно: пока не решится вопрос безопасности, нет смысла реанимировать обычные институты и разрешать выборы.

Если говорить о Гане, это одна из самых развитых стран Западной Африки, государство с демократическим устройством и устойчивыми политическими институтами. Разница между ней и соседними странами колоссальная. Ее можно назвать островком стабильности в неспокойном регионе, в ней не было переворотов, гражданских войн, крупных терактов, и это несмотря на сложное окружение: страна граничит с Буркина-Фасо. Наконец, Гана — сторонник Движения неприсоединения.

Либерия — уникальное государство, в том числе и исторически, его основали в XIX веке выходцы из США. Как и Эфиопия, она никогда не была чьей-то колонией. В период холодной войны Либерия была оплотом борьбы с коммунизмом и успешно развивалась до конца 1980-х годов, когда погрузилась в череду гражданских войн. Сейчас в Либерии налаживается мирная жизнь, но она остается одной из беднейших стран Африки.

— Есть ли что-то общее в ситуации, сложившейся в этих четырех странах?

— Неправильно рассматривать Африку как некий единый субстрат — это мозаичный континент, состоящий из очень разных стран. Даже в одном регионе и в одном объединении (все четыре страны входят в ЭКОВАС — Экономическое сообщество Западной Африки) есть государства с разными традициями, культурным наследием, траекториями политического развития. Здесь отличий больше, чем схожести, тем и интересна Африка.

— Насколько серьезно на эти страны повлияло их прошлое, в том числе включение в разные колониальные империи или независимость?

— Повлияло, и весьма значительно. Больше других революционным процессам и внутренней нестабильности подвержены бывшие французские колонии: Гвинея, Буркина-Фасо, Мали, теперь Нигер. Бурные выступления продолжаются сейчас в Сенегале, нестабильна ситуация в Чаде. Как нам говорили сами африканцы, это связано с тем, как устраивались отношения после завоевания независимости: французы были больше склонны к опеке над своими бывшими колониями, тогда как британцы давали больше возможностей для самостоятельного развития.

Либерия — это отчасти американский опыт: когда находишься там, подчас создается впечатление, что вы в одном из штатов Юга США. Политическая система скопирована с американской, архитектура и стиль жизни также очень близки, поскольку выходцы из США основали страну.

— Как в этих странах проявляется общая нестабильность в регионе южнее Сахары, или Сахеле?

— Достаточно сильно. Нестабильность в Сахеле порождает внутренние конфликты в Буркина-Фасо, Мали, теперь также в Нигере. Другие страны меньше сталкиваются с проблемами безопасности и террористическими угрозами, но чувствуют их на границах. Например, Гана граничит с Буркина-Фасо, а Гвинея — с Мали. Это создает определенную напряженность даже в относительно спокойных странах, поскольку границы на континенте проведены искусственно. Неслучайно одна из статей устава Африканского союза гласит, что границы, которые установлены после ухода колонизаторов, должны быть незыблемыми. Это сделано потому, что если начать их пересматривать, то перекраивать придется всю карту, поскольку очень во многих странах на приграничных территориях проживает один и тот же народ. Из-за этого, к примеру, сенаторы от северных штатов Нигерии выступили против операции в Нигере: на севере Нигерии и юге Нигера живет один народ, и ввод войск приведет к братоубийственной войне.

— Как вы оцените масштаб присутствия России в этих государствах?

— Российское присутствие в этих странах пока минимально. В некоторых из них (Буркина-Фасо, Либерия, Нигер, Сьерра-Леоне) нет посольств, а в регионе в целом отсутствуют российские культурные центры, уровень торгово-экономического сотрудничества невысок. В некоторых государствах Западной Африки действуют российские частные военные компании, которые в отдельных странах достаточно популярны.

Пока мы видим лишь намерения отдельных государств региона развивать сотрудничество с Россией, с российской стороны мы видим похожие намерения, но их реализация затянулась.

— Каково отношение к России у политической, научной и бизнес-элиты этих стран, есть интерес к России у элиты и молодежи?

— Интерес, безусловно, есть: депутаты национальных парламентов, руководители государств и представители исполнительной власти в ходе встреч выразили большой интерес к развитию отношений с Россией, в том числе они говорят об открытии посольств, что позволит повысить статус двухсторонних связей, есть высокий запрос на сотрудничество и в культурной сфере. Там, где есть посольства, нам говорили, что в странах нужны культурные центры и изучение русского языка. Необходимо также налаживать авиасообщение и облегчить визовый режим. И конечно, требуется активизация торгово-экономического сотрудничества, это мейнстрим, о котором говорят национальные элиты посещенных нами стран. Не говоря уже про академическое сотрудничество и университеты, которые, конечно, хотели бы развивать взаимодействие в этой сфере. К примеру, кампус Университета Конакри, одного из главных университетов Гвинеи, был построен СССР. Система среднего и высшего образования в стране создавалась при активной помощи Советского Союза в подготовке кадровой базы. Неслучайно представители многих стран стремятся развивать сотрудничество в сфере науки и образования.

— Как отразилось на интересе к России советское присутствие в Африке?

— Безусловно, позитивно. При содействии СССР в странах было создано много базовых элементов строительства независимого государства, и это до сих пор позитивно сказывается на образе современной России. Это фундамент положительного отношения стран Африки к России, в том числе тех, которые не имели тесных связей с СССР. Даже в них советский опыт оценивался позитивно, и это константа, которая наблюдается везде, даже в Либерии, которая была оплотом борьбы с коммунизмом в Африке после Второй мировой войны. Африканцы с теплотой вспоминают время, когда везде действовали посольства и культурные центры. Сейчас многие представители национальных элит, особенно научных, — выпускники советских вузов, они прекрасно говорят на русском.

— Насколько велики перспективы расширения политического, экономического и образовательного сотрудничества?

— Пока нам не хватает системного подхода к процессу, который называется возвращение России в Африку. Четыре года назад прошел первый саммит, были заявлены намерения выстраивать отношения со странами Африки, восстанавливать свое присутствие, но с тех пор мало что было сделано, недостаточно содержательных действий, кроме продолжения работы крупных компаний («РУСАЛ», «Росатом»). Крупные новые проекты пока не были реализованы. Насколько в этом виноваты пандемия и конфликт в Украине, покажет время. Пока работа в Африке выглядит ситуативной.

Необходим системный подход к африканскому направлению, турецкий и китайский опыт показывает, что войти в Африку можно быстро даже при наличии конкурентов, но нужна господдержка, экономические ресурсы и политическая воля. И все это должно быть на постоянной долгосрочной основе. Необходим регулярно работающий механизм, позволяющий поддерживать и развивать торгово-экономические отношения.

— Можно ли ожидать, что прошедший форум Россия — Африка позволит расширить сотрудничество со странами, которые вы посетили?

— Полагаю, что с некоторыми из них (Гвинеей и Буркина-Фасо) ожидается активизация связей. Например, принято решение об открытии посольства в Уагадугу, столице Буркина-Фасо. Гвинея и Гана интересны тем, что это были единственные страны южнее Сахары, которые в 1961 году посетил Леонид Брежнев, занимавший пост председателя Президиума Верховного Совета СССР. Гвинея настроена на развитие сотрудничества, для Либерии и Ганы это скорее вопрос будущего. Гана, конечно, привлекательный партнер, исторически отношения Ганы с СССР и Россией были достаточно близкие, но страна вступает в период предвыборной борьбы, в 2024 году одновременно пройдут парламентские и президентские выборы. По моим наблюдениям, в стране борются две позиции: правящая ныне партия крайне политизирует вопрос влияния России на рост цен на продовольствие и удобрения и винит в нем Москву. Оппозиционная партия выступает за более сбалансированный подход, призывая не искать во всем российский фактор и работать с Россией. Сейчас эти партии представлены в парламенте практически одинаково. После выборов динамика двухсторонних отношений прояснится.

— Сейчас активно обсуждается утрата влияния в Африке прежних метрополий, особенно Франции, и переход ряда стран в сферу интересов Китая и России. Актуально ли это для стран, которые вы посетили?

— В определенной степени да. Трещина в отношениях между Францией и ее бывшими колониями есть и продолжает расширяться. Но сейчас начинает появляться и недовольство характером взаимодействия с Китаем. В Африке все больше говорят, что китайцы строят несправедливые отношения, они эксплуатируют африканские природные ресурсы и работников. Это недовольство вместе с настороженным отношением к Западу повышает интерес к России как к альтернативе, способной предложить свою модель сотрудничества.

— Как эти страны отнеслись к недавнему перевороту в Нигере?

— В целом схожим образом. Буркина-Фасо и Гвинея вместе с Мали выступили в поддержку новых властей и обещали оказать военную помощь, если ЭКОВАС начнет внешнюю интервенцию, поскольку нынешние власти этих стран пришли к власти также в результате переворотов. Либерия и Гана высказались против решения проблемы военными средствами, за решение проблемы в Нигере исключительно дипломатическим путем во взаимодействии с новыми властями.

— Может ли переворот серьезно повлиять на политическую ситуацию в этих странах, вызвать новые или обострить прежние конфликты?

— Это скорее возможно в случае военной кампании против Нигера, тогда в странах — участницах операции ситуация может усугубиться, может быть нарушен баланс в отношениях между странами Западной Африки и населяющими их народами.