Купец Василий Латкин предпринял экспедиции по северным рекам бассейна реки Печоры прежде всего для разведки мест лесоразработок и путей вывоза природных богатств. Однако в ходе путешествия он и его спутники не ограничились первоначальными целями и собрали богатые материалы по географии, флоре, фауне и сообщениям в нынешней Республике Коми и Ненецком автономном округе. Дневник Латкина — ценный источник по культуре, истории и образе жизни народов Печоры, он подробно описывает быт и цели путешественников и может стать хорошим пособием для организации научных поездок при ограниченных сроках и средствах.

На очередном семинаре рабочей группы факультета социальных наук НИУ ВШЭ «Подготовка чиновников по особым поручениям» стажер-исследователь Проектно-учебной лаборатории муниципального управления НИУ ВШЭ Артем Буренин представил доклад «Путешествие на Печору в 1840 и 1843 годах».

Модератор семинара, эксперт лаборатории Артемий Позаненко, отметил: экспедиция купца и предпринимателя Василия Латкина отличается от прежних историй, изученных на семинаре, поскольку не имела отношения к исследованиям, организованным государством и/или Академией наук в управленческих и научных целях. Ее инициатор предпринял ее на свой страх и риск без материальной и методологической поддержки государства.

Латкин родился, по разным данным, в Усть-Сысольске (нынешний Сыктывкар) или в расположенном рядом селе Корткерос в 1810 году в семье купца, торговавшего в основном шкурами. Нельзя сказать, что он унаследовал большой капитал, тем не менее он предложил правительству план серии экспедиций для разведки лесозаготовок и водных путей, которые могли бы соединить Печору с Обью. Василий Латкин представил его министру государственных имуществ Павлу Киселеву, но получил отказ и организовал экспедицию на собственные деньги.

Печорский край не был терра инкогнита, но был мало разработан, не имел промышленности, ориентированной на сбыт на всероссийском рынке. Имевшиеся предприятия в Усть-Сысольской, Ижемской и других волостях были локальными. Латкин намеревался исследовать возможность заготовки и транспортировки леса из Печоры в море или с помощью системы каналов и волоков на Вычегду, чтобы вывозить добытую древесину на Северную Двину и далее, а также разведать возможность водного сообщения между Печорой и Обью. Предыдущие проекты планировали проложить путь через Средний Урал по реке Чусовой, но она была слишком быстрой и порожистой, поэтому Латкин предложил построить канал с использованием рек Соби и Усы.

Первая экспедиция была разведочной — от Чердыни до Печоры. Чердынь, ныне небольшой город Пермского края, была прежде крупным торговым центром и средоточием коми-пермяцкой культуры. Местные жители занимались добычей пушнины, причем, не ограничиваясь охотой, разводили лис в клетках. Можно сказать, что на чердынских купцах держалась местная экономика и вся жизнь: именно они снабжали хлебом значительную часть бассейна Печоры. Среди других занятий местных жителей Латкин назвал снабжение соляных промыслов Соликамска дровами.  

После Чердыни путешественник поднялся вверх по нескольким узким речкам до озера Чусовского, наблюдая постепенный упадок промысла кедровых орехов из-за варварской добычи: местные жители не сбивали шишки, а рубили кедры, что также сокращало поголовье белок.  

Чтобы пройти по реке Вогулка, Латкину пришлось разобрать каюту и выбросить часть вещей, это позволило ему добраться до волока, соединявшего Вогулку с рекой Волосяницей, принадлежавшей уже к бассейну Печоры. Волок был элементом системы сообщений, на которой строилась важная часть печорской экономики. Далее он дошел до Троицкого погоста, где, как он упомянул в дневнике, предположительно проходил древний торговый путь из Азии в Скандинавию, тем самым выражая надежду, что с развитием торговли в крае активизируется и общее развитие. Латкин намеревался продолжить экспедицию, но в Троицком получил письма, расстроившие его планы. Из-за возможных проблем в семье или в отцовской компании он спешно направился в Усть-Сысольск через Печорский волок и реку Вычегду.

В 1843 году Латкин отправился через Шлиссельбург и Вологду до Усть-Сысольска, в Тотьме встретился с Павлом Крузенштерном и Александром Кейзерлингом, которые отправлялись в те же места с сугубо научными целями.

В начале июля он пересек между селами Яренск и Межег условную границу между преимущественным распространением русского и коми-зырянского языка. Путешественник отмечал, что местные зыряне занимались рыболовством, добычей пушнины, а также перевозкой хлеба, и описывал метод заготовки пушнины: купцы передавали деньги своим комиссионерам, которые снаряжали охотников порохом и пищей, а те уже отправлялись в лес и потом сдавали пушнину. Латкин сетовал: жители Тотьмы не страхуют имущество и скатываются в нищету в случае пожара и наводнения. 

Латкин преодолел Печорский волок и повторно прибыл в Троицкий погост, где ему сделали лодку. Вместе с тремя гребцами и еще одним попутчиком он направился по Печоре до Колвы, где наблюдал каменный промысел на Соплясе. Местные жители занимались им из-за наличия сырья и, как отмечал путешественник, бедности: им часто не хватало хлеба, в его отсутствие они употребляли муку из перемолотой сосновой коры, а во время нормального сообщения с Чердынью «отъедались хлебом», что удивляло гостя, отмечавшего достаток мяса. Главной ценностью этих мест Латкин называл лес и камень. После Колвы он добрался до ижемских территорий, где живут северные коми, и зафиксировал, что они не любят южных сородичей и описывают чердынцев как бессовестных торгашей. Он считал ижемское наречие зырянского языка более красивым, чем южное, а вычегодское — самым неприятным.

В Колве он встретился с финским ученым Матиасом Кастреном, занимавшимся изучением финно-угорских и самодийских языков, и много беседовал с ним на лингвистические темы. Также по пути в Колву он встретил манси, который рассказал, что покинуть родину его вынудила болезнь.  

Латкин писал и про ненцев, населявших часть территории у слияния Усы с Печорой. Они делились на оседлых (яранов), лесных и тундровых, различавшихся промыслами: тундровые часто охотились на моржей, а лесные добывали пушнину, но и те и другие занимались оленеводством. Ненцы сохраняли право на тундру, но страдали от зырян-ижемцев, спаивавших их и переманивавших стада. Путешественник обратил внимание на специфический пантеон обитателей тундры: ненцы включали в число языческих богов христианского святого Николу, который считался их небесным покровителем. Он отметил интересный метод охоты на гусей во время их линьки. Птицы в этот период не могли взлететь, их заманивали на специальные мостки, откуда они падали в ямы, где их и закалывали.

Латкин неоднозначно относился к ижемцам: он сетовал на притеснение ими ненцев, но одновременно отмечал их трудолюбие и предприимчивость. Другая его этнографическая зарисовка была посвящена зауральским ненцам (карачеям), набеги которых наносили существенный урон местным жителям.

По замечанию заместителя заведующего Лабораторией муниципального управления Юрия Плюснина, карачеи упоминались также в рассказах ненцев, записанных Фритьофом Нансеном. По наблюдению же самого Латкина, ненцы сравнивают карачеев с ижемцами, с той только разницей, что первые действуют насильственными методами, а вторые — обманом и спаиванием ненецкого населения.

Далее Латкин направился к Уральскому хребту, дошел до реки Елец и предложил проложить канал до Соби, что, по его мнению, было бы недорого благодаря небольшой протяженности канала. Его появление, полагал он, создало бы нормальные пути сообщения и способствовало процветанию края. Путешественник также описал запустение города Пустозерска из-за перевода воеводства и других учреждений в Мезень. Юрий Плюснин напомнил: последние дома из селения перевезли в 1954 году.

Главным занятием пустозерцев была ловля рыбы по отлаженной системе, при которой места для установки снастей делились между жителями одного селения, чтобы никто не получал монополии. Также местные жители охотились на побережье и в море на морского зверя.

Возвращаясь по Печоре, Латкин вышел к Усть-Цильме, где местные жители занимались скотоводством, перевозя скот на пастбища на другой берег. Выпасом часто занимались женщины, их путешественник назвал «бабьей кавалерией». Рыболовство у цилемцев, по мнению Латкина, было организовано хуже, чем у пустозерцев, они сеяли рожь и ячмень, но категорически не хотели сажать картофель, и автор предлагал распространять его через священников. Оленеводство играло скорее вспомогательную роль. Характер жителей Усть-Цильмы Латкин оценил как довольно разнузданный, в отличие от нравов жителей, населявших, например, Пустозерск и Ижму. Любопытно, что в Усть-Цильме Латкин встретился с Крузенштерном и Кейзерлингом, откуда они вместе направились в Усть-Сысольск, чтобы успеть выехать до зимы.

«Это путевой дневник, очень подробный, буквально ежедневный, есть записи ранним утром, в лодке во время шторма и поздним вечером, он описывал наблюдения в мельчайших подробностях, приводил экономические показатели и даже исторические справки, как населялись эти земли», — подытожил Артем Буренин.

Латкин акцентировал внимание на экономике: описал промыслы, ресурсы и их неправильное, по его мнению, использование. Например, сетовал, что местные жители не собирают рога, не сажают картошку и др. В дневнике также много просвещенческих пассажей, надежд, что появление путей сообщения стимулирует развитие края.

Этнографическим деталям Латкин уделял меньше внимания. В частности, он крайне мало писал о староверах, живших в этой местности.

Вскоре после экспедиции Василий Латкин разорился и уехал заниматься золотодобычей в Сибирь, однако несколько позднее он основал совместно с братом Михаилом, Крузенштерном и промышленником Михаилом Сидоровым Печорскую компанию, заготавливавшую лес и пытавшуюся добывать нефть.

Работа компании нашла отражение в литературе: «С устья Печоры тоже мчится поезд, и несется на нем господин Латкин с свежею печорскою семгою и кедровой шишкой в руках, как доказательство крайней необходимости дороги в этот кишащий естественными богатствами край», — писал в «Дневнике провинциала в Петербурге» Михаил Салтыков-Щедрин.

Артемий Позаненко поинтересовался инструментами взаимодействия купцов и местных жителей.

Артем Буренин пояснил, что торговля шла по-разному — через денежное обращение и бартером, особенно в Пустозерске, где местные жители, как правило, обменивали товары на рыбу. Он также пояснил: крупная дичь, а также белки, лисы и куницы добывались ради меха и шкур, а мясной дичью преимущественно были птицы.

Участница группы «Подготовка чиновников по особым поручениям», магистрант образовательной программы «Государственное и муниципальное управление» Софья Бызова задала вопрос о святилищах и других культовых практиках у ненцев.

По словам Артема Буренина, обычаи погребения ненцев, манси близки аналогичным практикам североамериканских индейцев: они хоронили умерших на воздухе (на настилах) в лесу. Юрий Плюснин отметил, что встречался с подобными захоронениями. Он также сообщил: лесные ненцы также хоронили покойников в ящиках в тундре, пугая своими обычаями ижемских зырян и русских, а оседлые ненцы восприняли русские обычаи и хоронили умерших на кладбище.

В завершение семинара Артемий Позаненко поблагодарил докладчика за интересный доклад, а участников — за содержательную дискуссию.