Российские компании привыкли работать в условиях кризиса — только за последние четыре года по отечественной экономике друг за другом ударили сразу два. При этом феномен такой адаптивности бизнеса ни отечественные, ни западные аналитики не учли при прогнозировании последствий санкционного давления в 2022 году. Какие точки роста есть у российской экономики сейчас и какие вызовы еще стоят перед ней на пути к развитию, рассказал директор Центра исследований структурной политики НИУ ВШЭ, профессор департамента прикладной экономики Вышки Юрий Симачев на семинаре «Профессия экономиста: от студента до эксперта» в рамках онлайн-магистратуры «Экономический анализ».

Конкуренция за лидерство

Свой доклад «Развитие российской экономики в новой реальности: потенциальные драйверы и ключевые вызовы» Юрий Симачев начал с описания ситуации в мировой экономике. Она, подчеркивает эксперт, находится в процессе структурной трансформации: позиции развивающихся стран становятся все сильнее. Такие страны, как Вьетнам, Таиланд и Турция, за последние 20 лет успешно интегрировались в глобальные цепочки создания стоимости.

В то же время наблюдается мировая тенденция к качественному улучшению навыков и компетенций в определенных отраслях для укрепления своего положения в глобальной системе разделения труда. Страны вступают в конкуренцию за лидерство на рынках передовых производств. Развитые экономики, такие как США, в каких-то сферах начинают проигрывать эту гонку, уступая место быстрорастущим экономикам, однако все еще удерживают безусловное лидерство в некоторых высокотехнологичных отраслях, например в биотехнологиях. Так, Россия укрепляет позиции в оборонном секторе и секторе атомных технологий, но при этом сдает позиции на аэрокосмическом рынке.

Еще одним трендом мировой экономики является нарастание неопределенности и идей протекционизма. Особую популярность в мире за последние 15 лет приобрел инструмент санкционного давления. При этом вокруг его эффективности ведутся многочисленные споры. За последние годы санкции помогали достичь результата лишь в 33% случаев. Характерно, что при этом наибольшую эффективность этот инструмент показывает в отношении малых слаборазвитых экономик. А вот в отношении развитых экономик санкции, наоборот, в некоторых случаях могут вызвать и отдельные позитивные эффекты, например прогрессивные структурные изменения в экономике страны — адресата рестрикций. К этому приводят адаптивные механизмы бизнеса: компании вынуждены диверсифицировать нарушенные санкциями кооперационные цепочки и при этом порой даже выходят в плюс, в случае России — благодаря новым открывающимся возможностям на отечественном рынке.

«Если страна глубоко интегрирована в глобальные цепочки создания стоимости, то санкции оказывают более слабое воздействие на ее экономику», — подчеркивает Юрий Симачев. И в итоге авторы ограничительных мер получают не тот эффект, на который давление запретом было рассчитано изначально.

Россия и ее феномен

Российский бизнес за последние 25 лет сталкивался с шестью крупными кризисами, два из которых выпали на последние четыре года. При этом и пандемический, и санкционный кризисы фактически так или иначе затронули все российские компании: если в 2020 году более всего пострадали малые и средние предприятия, то в 2022 году основной удар пришелся на крупный бизнес, экспортеров и импортеров, компании с иностранным участием. Из-за частоты шоков в российской экономике бизнес настолько привык работать в условиях кризиса, что это можно вывести как отдельный феномен, отмечает Юрий Симачев. Именно феномен адаптивности российского бизнеса не был учтен ни западными, ни отечественными аналитиками при прогнозировании последствий санкций в 2022 году.

Очевидно, одной адаптивности бизнеса не было бы достаточно для сохранения устойчивости экономики, продолжает эксперт. Во многом оказала влияние политика импортозамещения, которая начала набирать обороты в России с начала 2010-х годов.

Если смотреть на общие цифры, то в целом по экономике уровень импорта оставался все время относительно небольшим — порядка 21% ВВП, однако в ряде отраслей промышленности этот показатель был вдвое выше. До начала кризиса 2022 года в РФ удалось сократить долю импорта с высокими политическими рисками (из недружественных ныне стран) в производстве компьютеров и электроники, машин, оборудования, автомобилестроении. При этом процессы сокращения импорта с высокими политическими рисками нельзя назвать импортозамещением, это скорее «импортоперемещение», заявил Юрий Симачев.

Наилучшие результаты в импортозамещении как таковом наша страна показала за счет использования и развития доступных технологий. При этом в сложных отраслях политика импортозамещения не сработала так, как она задумывалась: возможности заимствования технологий сильно ограничены без существенных вложений в человеческий капитал и изменения производственной организации. Расширение потенциала импортозамещения требует существенных вложений в инновационное развитие высокотехнологичных отраслей, отметил Юрий Симачев.

Помимо перехода с «запретного» импорта на доступные российские или иностранные аналоги, российские компании активно предпринимали и другие адаптационные действия. Так, порядка 19% компаний предпочли сократить издержки в связи с нарастанием неопределенности. А вот на сокращение числа сотрудников пошли только 3% компаний. Человеческий капитал является важнейшей категорией обеспечения конкурентоспособности бизнеса, отмечает эксперт.

Всего санкциями 2022 года оказалось затронуто порядка 67% компаний. Наиболее часто российские предприятия называли в качестве негативных последствий рост цен на сырье и материалы, проблемы с их импортом, а также трудности с логистикой. При этом представители бизнеса указывали и на наличие позитивных моментов в сложившихся условиях: в частности, ряд компаний увеличили долю на основных рынках, другие нашли перспективные ниши для нового ассортимента, часть предприятий смогли выйти на новые рынки.

На санкции отреагировали более половины всех предприятий, а вот треть компаний не предпринимали никаких адаптационных действий, равно как и в период пандемии коронавируса. Подобные компании, по словам Юрия Симачева, как правило, являются пассивными и отсталыми.

Среди тех, кто на санкции отреагировал, самыми популярными мерами стали поиск новых поставщиков, сокращение издержек и ассортимента, переориентация на новые рынки сбыта. При этом 21% компаний даже в таких сложных условиях выбрали инновационный путь — разработку новых продуктов при расширении связей с государством. Как оказалось, предпочтения в выборе стратегии можно предугадать: иностранные компании стремятся либо сжать свое присутствие, либо перестроить цепочки поставщиков, в то время как компании с государственным участием более активны в модернизации и не идут на упрощение своей работы, подчеркивает эксперт.

Юрий Симачев также выделил роль цифровых технологий и цифровизации бизнеса: развитие этого направления способствует увеличению доли на рынках и выходу на новые, расширению ассортимента продукции и возможностей гибко менять поставщиков. Таким образом, вкладывая в цифровизацию, бизнес также повышает свою устойчивость к последующим потенциальным ограничениям, подчеркивает эксперт.

Вызовы и драйверы

Говоря о наиболее актуальных вызовах, которые сейчас стоят перед российской экономикой, Юрий Симачев выделил следующие:

• неясность возможных эффектов санкций;
• сильный конфликт между краткосрочными задачами по сохранению экономической устойчивости и долгосрочными задачами по достижению технологического суверенитета;
• инерционность деятельности определенных компаний;
• политизация процесса импортозамещения;
• исчерпание потенциала быстрого импортозамещения за счет неиспользуемых отечественных аналогов;
• риски избыточного протекционизма;
• ограниченность человеческого капитала и ряд других.

При этом профессор также обратил внимание на потенциальные драйверы развития отечественной экономики.

В первую очередь это:

• углубление политики импортозамещения для получения новых технологий в среднесрочном и долгосрочном периоде; 
• развитие малого и среднего бизнеса, технологического предпринимательства при создании инновационной экосистемы для развития стартапов;
• дальнейшая диверсификация экспорта и репозиционирование России в глобальных цепочках создания стоимости;
• цифровизация компаний и экономики;
• структурная сервисизация производства;
  
• привлечение новых инвесторов, корпоративных и индивидуальных, акцент на привлечении знаний;
  
• умное и дружественное государственное управление: опора на инициативу бизнеса, сокращение вмешательства в ценовое регулирование, бережное отношение к человеческому капиталу.
  

В заключение Юрий Симачев добавил, что главным сквозным принципом при принятии решений должна быть нацеленность на структурные изменения без императивов для всего бизнеса в совокупности с приверженностью открытой модели развития.