В XX веке роль мобильности населения в общественных и социальных процессах существенно выросла. Изучение этой тенденции требует сочетания детальных исследований статистики миграции, роли государства в ее организации и одновременно качественных реконструкций на основе индивидуальных опросов. Все это требует скрупулезной работы с источниками разного типа и применения разных теорий причин и факторов миграции.

НИУ ВШЭ в Перми в ходе совместного проекта по научной программе «Зеркальные лаборатории» «Миграции в социально-экономическом, демографическом, культурном и человеческом измерении (кейсы Пермского края и Республики Тыва в 1920-х — начале 1960-х годов)» провел семинар, посвященный обсуждению доклада профессора кафедры документоведения, архивоведения и истории государственного управления, сотрудника Международного центра демографических исследований Уральского федерального университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина (г. Екатеринбург) Олега Горбачева «Миграция населения в России в XX веке: теоретические и методологические проблемы».

Модератор семинара, ведущий научный сотрудник Научно-учебной лаборатории междисциплинарных эмпирических исследований НИУ ВШЭ в Перми, руководитель проекта профессор Сергей Корниенко, отметил важность обмена идеями и опытом исследований в ходе работы над проектами.

Олег Горбачев подчеркнул значимость изучения истории миграции, ставшей неотъемлемой чертой общественного развития, повлиявшей на социально-экономическое и политическое развитие многих стран и регионов в XX веке. Он обратил внимание на те трудности и особенности, с которыми приходится нередко сталкиваться исследователям истории миграций. В частности, на то, что миграция часто становится результатом свободного волеизъявления человека и что статистические данные о ней в местностях, где отсутствует принудительная регистрация въезда и выезда, часто недоступны, поэтому ученые нередко вынуждены изучать явление не по точным данным, а по приблизительным оценкам. 

В России исследователи миграции часто обращаются к архивам, но они отражают статистику, зафиксированную государством, которая не всегда полностью отражает масштабы перемещений населения, поэтому информация о них и данные разных исследователей нередко противоречивы. 

В изучении миграции историки используют методы антропологии, социологии и демографии, причем в отечественной традиции доминирует макроподход с привлечением обобщенных данных, тогда как западные исследователи чаще прибегают к микроисследованиям на основе реконструкции историй отдельных людей и небольших групп.

В отечественных архивах преимущественно доступны агрегированные данные, которые используются для изучения эволюции демографических процессов с привлечением историко-социологических теорий. По мнению докладчика, такая ситуация во многом продиктована ограниченностью формализованных персональных данных. Начиная с самой первой российской переписи населения 1897 года первичные материалы обычно уничтожали, и сохранившиеся данные — скорее результат недостаточной исполнительской дисциплины. Как следствие, имеющиеся данные отражают результаты влияния государства на миграцию и его стремления организовать перемещения населения сначала из центральных областей в Сибирь, затем специалистов и работников массовых профессий на дальневосточные и северные стройки. 

В изучении миграции и ее истории ученые применяют разные теоретические рамки, отличающиеся по степени охвата общественных процессов.

Среди макротеорий докладчик выделил теории формации, цивилизации и мир-системную. Первая рассматривает миграцию как перераспределение рабочей силы, в мир-системной теории трудовая сила идет за капиталом. В рамках цивилизационной теории в интерпретации Николая Данилевского Россия находится на перекрестке миграционных потоков разной интенсивности.

Макротеории предполагают использование широкого социально-экономического и общественно-политического контекстов, но они по необходимости схематичны, в объяснении миграции в них доминируют экономические факторы. 

Среди мезотеорий Олег Горбачев отметил их неоэволюционистские и модернизационные разновидности. В первой группе развитие общества воспринимается как результат многолинейной эволюции, где миграция играет разную роль в зависимости от предложенной системы координат, но не имеет самостоятельного значения. 

Теория модернизации оказалась широко востребована исследователями миграции в 1990-е — начале 2000-х годов в силу ряда преимуществ: системности, вариативности и открытости для исследователей. Она дает возможность для детализации и гибких подходов, позволяет получить универсальную рамку для изучения разных процессов и явлений. Наконец, она оказалась удобной для изучения советской разновидности модернизации. 

Недостатком теории модернизации, по мнению докладчика, является временная ограниченность. Кроме того, при изучении советской модернизации исследователь оказывается перед большим соблазном ограничиться рамками советского индустриализма, где экономическая объяснительная схема в очередной раз окажется доминирующей. 

Среди направлений исследований миграции с точки зрения теории модернизации Олег Горбачев назвал работы, в которых перемещения населения объясняются сочетанием обслуживания экономических «точек роста» и диффузии инноваций, а изучение миграции происходит в контексте урбанизации, что позволяет понять особенности формирования городской среды в России и СССР и роль государства в этом процессе. Наконец, ряд ученых считают советскую мобилизационную модель организованной миграции переходной от принудительной к индустриально-классической. В ней сочетаются различные формы перемещения населения: организованное переселение, кулацкая ссылка, депортации и репатриации в годы войны.

Среди микротеорий в докладе была выделена теория миграционного перехода, отчасти тяготеющая к модернизационной. В ней миграции изучаются как отдельное явление, выделяются внешние и внутренние перемещения населения, изучаются их этапы: традиционный с отсутствием миграции; ранний переходный с резким ростом рождаемости и перемещением жителей из села в город; поздний переходный, когда миграции из малых городов в средние и из последних в крупные превышают сельско-городскую; наконец, современный, когда в постиндустриальном обществе часть населения перемещается из городов в пригороды.

В развитии миграции в России в XX веке Олег Горбачев согласился с выделением этапов миграционного перехода, предложенным Геннадием Корниловым. Первый из них продолжался до 1926 года, когда перемещения были вызваны социально-политическими факторами, в том числе последствиями революции, Первой мировой и Гражданской войн, второй, 1927–1959 годов, характеризуется реализацией государственных мегапроектов, интенсивной урбанизацией и массовой эвакуацией и реэвакуацией в годы Великой Отечественной войны, в интервале с начала 1960-х до конца 1980-х годов отмечалось снижение миграции из села в город и переход к ступенчатой миграции, а с начала 1990-х годов наблюдалась существенная возвратная миграция и более интенсивные процессы перетока городского населения.

Другая популярная микротеория, «притяжения и выталкивания», предполагает переезд людей из мест с худшими условиями жизни в лучшие, она во многом объясняет сельско-городские миграции, но отличается экономическим редукционизмом и не отражает неэкономические причины перемещений. 

Наконец, концепция «своего пути», предложенная нигерийским географом Акином Мабогундже, предлагает рассматривать комплекс миграционных факторов: условия окружающей среды, качества самого мигранта, реакцию среды на отъезд и прибытие, информационный обмен между местами входа и выхода. Она позволяет создать комплексное представление обо всех ключевых элементах миграционного процесса, но требует сложного обобщения большого массива эмпирических данных.

Абсолютизировать любую из теорий не следует, но можно применить как рамку в исследованиях, считает Олег Горбачев. 

В изучении этапов миграционного перемещения докладчик выделил факторы и мотивы, собственно акт миграции («потоки» и «контингенты») и ее последствия. 

В числе факторов он отметил неудовлетворительное экономическое или социально-политическое положение в месте жительства, мероприятия текущей экономической и социальной политики.

Источников по социально-экономическим и политическим условиям миграции достаточно много: это законодательные акты, документы, отражающие положение в социальной сфере, эта тема неплохо разработана в отечественной науке. Мотивы отъезда изучены слабее ввиду малого объема персонализированной информации (в том числе личного происхождения) по перемещениям населения.

Ключевыми источниками по изучению акта миграции докладчик назвал материалы переписей и текущей демографической статистики.

По мнению автора, по данным переписей изучать миграцию достаточно сложно. Соответствующую статистику содержали только переписи 1926, 1970 и 1979 годов, причем методика сбора данных в разных переписях различалась, что не позволяет выстроить динамические ряды. Поэтому для изучения и оценки масштабов миграции приходится сравнивать данные реальной численности населения и естественного прироста. Ограниченная доступность управленческой статистики, недостаток данных по многим регионам до 1949 года, наконец, отсутствие паспортов у сельских жителей до 1974 года создают проблемы для исследователей и снижают уровень разработанности темы. 

Олег Горбачев отдельно выделил сложность расчета миграционной динамики в межпереписной период 1939–1959 годов ввиду больших военных потерь и масштабных перемещений людей. В доступных данных переписей и текущего учета нет сведений о семейном, социальном составе мигрантов, их квалификации. 

Докладчик полагает, что пока явно недостаточно изучены последствия миграции, способы адаптации переехавших на новом месте жительства и ее влияние на качественные характеристики населения. 

Основываясь на собственном опыте изучения приживаемости этнических мигрантов на Среднем Урале в XX веке, моделями адаптации он назвал адаптацию-резервацию, адаптацию-ассимиляцию и сепарацию, ассимиляцию и адаптацию-неокультурацию советского образца.

Олег Горбачев представил новый проект Международного центра демографических исследований УрФУ «Траектории развития городов Среднего Урала в середине XX века: методологический и источниковедческий аспекты». Он отметил, что миграция не основной сюжет в проекте, но без ее изучения не обойтись. Для восстановления миграционных процессов изучались первичные данные переписи 1959 года, записи по поселениям разных типов, паспорта городов и реконструировался по текущим данным состав семьи, профессия, место работы.

Описываемый период, пояснил докладчик, соответствует третьему этапу миграционного перехода. До конца 1980-х годов снижаются организованные переезды, также характерна ступенчатая миграция: перемещения из малых городов в крупные, затем на территории с северными надбавками. 

Оценивая миграцию на Среднем Урале в конце XX века, докладчик сообщил, что в 1990-е годы наметился обратный поток: «северяне» перемещались в Пермь, Екатеринбург и Челябинск и далее в центральные и южные регионы России, а также проявился отток населения за границу. Одновременно на фоне естественной убыли проявилась внешняя миграция: в регион приехали русскоязычные жители бывших советских республик и граждане стран Центральной Азии (четвертый этап миграционного перехода).

Городское население Свердловской области в 1959–1989 годах увеличилось за счет естественного прироста и миграции, в 1989–2002 годах наблюдалось снижение его численности, а с 2002 года — рост, преимущественно за счет внешней миграции. 

Анализ динамики населения городов разного размера показал, что в малых городах (до 20 тысяч жителей) скорость оттока населения во многом была связана с работой градообразующего предприятия и сохранением или ликвидацией важных социальных учреждений (школ и больниц).

В городах с численностью населения от 20 до 50 тысяч жителей наблюдались противоречивые тенденции: в городах-спутниках Екатеринбурга, например Березовском и многопрофильных городах (Сысерть, Сухой Лог), в постсоветские годы отмечался рост населения за счет миграции. В промышленных городах, расположенных далеко от Екатеринбурга, в том числе с достаточно успешно работающими предприятиями, отмечалось медленное снижение численности населения, а в других — более быстрое вымывание жителей. 

В городах с населением от 50 до 100 тысяч жителей заметна большая разница между «выигравшими» и «проигравшими»: например, население Верхней Пышмы за последние 30 лет существенно выросло, в Асбесте оно несколько увеличилось, а в Краснотурьинске снизилось.  

Сокращение внешней миграции ограничивает рост населения из-за отсутствия иных ресурсов и сохраняющейся естественной убыли. Картина в Свердловской области отражает ситуацию в стране в целом.  

Сергей Корниенко обратил внимание на то, что в докладе Олег Горбачев раскрыл методологические подходы, теоретические и практические вопросы и результаты исследования проблем истории миграций, что имеет важное значение на данном этапе реализации проекта, выполняющегося в пермской Вышке и Тувинском государственном университете. 

Старший преподаватель кафедры гуманитарных дисциплин НИУ ВШЭ в Перми Анна Сенина и студентка четвертого курса бакалавриата по направлению «История» Александра Белова поинтересовались, можно ли рассматривать переезды земских служащих дореволюционного периода, например, на учебу и возвращение их обратно как миграцию.

Докладчик полагает, что при определении важно уточнить характеристики поездки, в том числе ее продолжительность и функционал служащего, его изменение до и после учебы. При этом командированных служащих в дореволюционный и советский периоды нельзя рассматривать как мигрантов.

Доцент исторического факультета Тувинского государственного университета Алена Стороженко рассказала о феномене миграции староверов как о попытке сохранить их идентичность. Другим интересным сюжетом для изучения она назвала организованную миграцию в Тыву после ее присоединения к СССР в 1944 году, когда в республику направлялись врачи, учителя, инженеры и их адаптация имела разные траектории. «Можно ли их называть трудовыми мигрантами или уместно определить их по-иному?» — поинтересовалась она.

По мнению докладчика, их можно считать таковыми, но при этом следует учитывать фактор добровольности или принуждения при направлении на работу. Если направление было принудительным, следует задуматься об ином термине. 

Сергей Корниенко поинтересовался уровнем изученности миграционной политики и ее влияния на интенсивность перемещения людей.

По мнению Олега Горбачева, в советские и постсоветские годы были неплохо изучены проблемы перераспределения трудовых ресурсов, их организованное перемещение, а также история сельско-городской миграции. В то же время сохраняются вопросы, заслуживающие более детального анализа, например система распределения и направления на работу молодых специалистов.

Отвечая на вопрос новостной службы «Вышка.Главное» о динамике населения городов, бывших центрами управлений ГУЛАГа, докладчик отметил, что она зависела преимущественно от моно- или многопрофильности их экономики, спроса на продукцию местных предприятий и их эффективности.  

Выступление и дискуссия несомненно будут полезны для работы проекта «Зеркальные лаборатории», резюмировал Сергей Корниенко.