В мире подскочил спрос на уголь и другое ископаемое топливо. Но эта тенденция будет краткосрочной, и зеленый энергопереход продолжится. В этих условиях и с учетом внешнего санкционного давления России для обеспечения роста нужно искать новые конкурентные преимущества и развивать новые сектора. Эксперты Вышки разработали сценарии декарбонизации и климатической политики и их влияния на экономику.

Игорь Макаров, руководитель департамента мировой экономики и заведующий Научно-учебной лабораторией экономики изменения климата НИУ ВШЭ, представил подготовленный коллективом лаборатории доклад «Сценарии декарбонизации и климатической политики в мире и России». Обсуждение исследования прошло в рамках научного семинара стратегического проекта ВШЭ «Национальный центр научно-технологического и социально-экономического прогнозирования».

Климатическая повестка вышла на первый план в последние 10–12 лет. Зеленая трансформация мировой экономики происходила по нескольким ключевым направлениям. Многие государства и компании установили цели декарбонизации, во многих странах введено углеродное регулирование, которое охватывает уже 23% глобальных выбросов. Введение цены на углерод может дополняться пограничным углеродным регулированием, создающим барьеры для торговли углеродоемкой продукцией.

Низкоуглеродные технологии становились дешевле. Себестоимость солнечной энергии в 2010-е годы снизилась на 90%, ветровой — на 75%, развивается водородная экономика. Такие технологии меняют технологический ландшафт в энергетике, производстве автомобилей, строительстве и ряде других отраслей.

Происходит интенсификация международного климатического сотрудничества на планете как на многостороннем уровне — в соответствии с Рамочной конвенцией ООН об изменении климата и в рамках G20, — так и в двусторонних форматах. Получает широкое распространение зеленое финансирование.

В 2020–2021 годах Россия значительно активизировала свою климатическую политику: поставлена цель достичь углеродной нейтральности к 2060 году, принята стратегия низкоуглеродного развития, запущен сахалинский эксперимент по регулированию выбросов, многие компании стали раскрывать углеродную отчетность.

Игорь Макаров сделал обзор ключевых направлений прогнозирования в области экономики изменения климата. Среди них — прогнозирование воздействия физических рисков: таяния вечной мерзлоты, расширения масштабов лесных пожаров и волн тепла, усугубления водного стресса (нехватка воды, приемлемой для питьевых и хозяйственных нужд). «Эти риски надо прогнозировать, разрабатывать стратегии адаптации», — пояснил он.

Реализация климатической политики в мире создает риски сокращения спроса на российское ископаемое топливо, возникновения барьеров для российского углеродоемкого промышленного экспорта, а также отставания в развитии передовых технологий. Одновременно формируются возможности экспорта продукции зеленых секторов, а также ресурсов, необходимых для энергоперехода, например ряда металлов и минералов. Это также требует оценки и прогноза.

Отдельный блок задач прогнозирования связан с последствиями возможной декарбонизации внутри страны или, напротив, рисками бездействия, связанными с отсутствием углеродного регулирования в России.

Говоря о будущем декарбонизации, Игорь Макаров отметил, что в 2022–2023 годах в энергобаланс многих стран вернется уголь. Это вызовет рост выбросов, но такая тенденция будет краткосрочной. В среднесрочной перспективе, до 2030 года, есть серьезные развилки. Сценарии, разработанные лабораторией, определяются двумя основными факторами — темпами восстановления мировой экономики и уровнем конфликтности в мире. Авторы доклада выделили 4 сценария: «зеленая перезагрузка», предполагающая быстрое восстановление и снижение конфликтности, «климатический клуб» — относительно быстрое восстановление при сохранении высокой конфликтности, «назад к углеводородам» с медленным восстановлением экономики и низкой конфликтностью и «остановка зеленой экономики» из-за долгого кризиса и высокой конфликтности.

Игорь Макаров пояснил, что развитие климатической повестки в мире в каждом из сценариев определялось по ряду характеристик. Среди них — динамика потребления энергии, скорость энергоперехода, выполнение целей по сокращению выбросов, введение пограничного углеродного регулирования и интенсивность международного сотрудничества. Сценарии подготовлены с учетом ситуации в четырех ключевых регионах: США, ЕС, Китае и Индии.

«Зеленая перезагрузка» будет означать рост потребления энергии к 2030 году по сравнению с 2019-м на 10–20%. Основное увеличение придется на Индию и Китай (+35–45% и +15–20% соответственно). При этом прирост будет обеспечен в основном безуглеродными источниками энергии — возобновляемой и атомной энергетикой. Их доля в общей генерации электроэнергии вырастет до 55%, в США — до 70%, в ЕС — до 85%, в Индии и Китае — до 45 и 55%. В сценариях «назад к углеводородам» и «остановка зеленой экономики» рост потребления энергии будет существенно ниже, однако обеспечиваться он будет, соответственно, за счет ископаемого топлива.

Ведущие страны мира поставили себе разные цели по сокращению выбросов: США намерены снизить их к 2030 году наполовину по сравнению с 2005-м, ЕС — на 55% к 1990 году, Китай и Индия предполагают сократить углеродоемкость к 2030 году по сравнению с 2005-м на 65 и 45% соответственно. При сценариях «зеленая перезагрузка» и «климатический клуб» все крупнейшие экономики обязательства выполнят, в сценарии «назад к углеводородам» их выполнят только Китай и Индия, а при остановке зеленой экономики — ни одна из стран.

Пограничное углеродное регулирование появится в ЕС в любом сценарии. В сценарии «климатический клуб» его также введут США и Китай.

Игорь Макаров отметил, что при реализации сценария «зеленая перезагрузка» у мира сохранится шанс достичь температурной цели Парижского соглашения — непревышения роста температуры по сравнению с доиндустриальным периодом на 2 градуса. При «климатическом клубе» этот рост составит от 2,25 до 2,75 градуса. Сценарий «назад к углеводородам» приблизит повышение температуры к 3 градусам. Остановка зеленой экономики будет означать, что рост превысит эту черту. 

Единственный позитивный сценарий, «зеленая перезагрузка», по мнению эксперта, будет означать повторение опыта выхода из кризиса 1970-х годов, когда резкий рост цен на нефть позволил сформировать новую энергетику с доминирующей ролью газа, при быстром развитии атомной генерации и технологий энергосбережения. Подстройка экономики под новые условия может ускорить энергопереход. Если же быстрой адаптации экономики не произойдет, продолжение кризиса сделает невозможным выполнение Парижского соглашения 2015 года.

Однако, подчеркнул Игорь Макаров, полного отказа от декарбонизации не предполагается ни в одном из сценариев: она слишком сильно встроена в стратегии развития многих стран. «Зеленая трансформация продолжится, вопрос в темпах», — уверен он.

В каждом сценарии оценивалось влияние хода глобальной декарбонизации на Россию. Для нашей страны выделялись возможности и риски для сырьевого, углеродоемкого и зеленого экспорта, доступность и скорость развития низкоуглеродных технологий, развитие внутреннего углеродного регулирования и возможности для климатической дипломатии.

Наибольшие возможности для традиционного российского экспорта энергоресурсов даст сценарий «назад к углеводородам», но и там они оказываются ограниченными. Продолжение стагнации и сценарий «климатический клуб» приведут к снижению возможностей экспорта и сохранению потенциала только на азиатском направлении.

Возможности для зеленого экспорта увеличатся при «зеленой перезагрузке» и отчасти при «климатическом клубе» благодаря росту спроса на новые металлы (например, никель, кобальт, хром) и минералы, применяемые в зеленой энергетике, а также на низкоуглеродную продукцию. Усиление санкций и остановка зеленой экономики снизят этот потенциал.

Сценарий «климатический клуб» кардинально ограничит возможности России массово использовать передовые зарубежные технологии и разрабатывать свои. «При остановке зеленой экономики о декарбонизации, вероятно, придется забыть», — полагает Игорь Макаров.

Экспорт ископаемого топлива и углеродоемкой продукции ни в одном сценарии не сможет быть двигателем восстановления отечественной экономики, поскольку старые рынки для нас закрыты, а новые не смогут их заместить. В одних сценариях — из-за развития зеленых технологий, в других — из-за отсутствия роста потребления энергии. России нужны новые конкурентные преимущества, а также развитие новых секторов экономики, которые на них базируются. Важно, чтобы климатическая политика и углеродное регулирование не были отложены, поскольку эти факторы стимулируют развитие новых секторов, технологический прогресс и диверсификацию экономики за счет перераспределения ресурсов от старых, теряющих эффективность отраслей и компаний, к новым, более востребованным сегодня. Отраслям, способным стать драйверами будущего восстановления, будь то цветная металлургия, сельское хозяйство или, например, водородная экономика, потребуются стимулы, в том числе финансовые.

Модератор семинара, заместитель директора Института статистических исследований и экономики знаний ВШЭ Александр Соколов, поинтересовался, возможен ли сценарий, при котором санкционное давление на Россию будет высоким при низкой общей конфликтности в мире.

Конфликт на Украине не существует отдельно от общемировых тенденций, в частности от противостояния между США и Китаем, ответил автор доклада. «Либо ведущие страны и регионы движутся к снижению барьеров и нацелены на взаимодействие, либо они строят стены, замыкаются и конфликтуют между собой. Россия будет участником этих процессов», — полагает он.