Переговоры генерального секретаря ЦК КПК и председателя КНР Си Цзиньпина с президентом России Владимиром Путиным в Москве завершились подписанием серии документов, укрепивших двухстороннее сотрудничество в политической и экономической сферах. Об итогах визита лидера Китая в Россию HSE Daily рассказал директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Василий Кашин.

— Поездка в Россию — это первый государственный визит лидера КНР в отдельную страну после пандемии?

— Это первый визит после избрания его на новый срок полномочий на пост председателя КНР и генерального секретаря КПК. Говорить, что это первый государственный визит после пандемии, неправильно: в сентябре 2022 года он совершил госвизиты в Казахстан и Узбекистан, совместив их с участием в Самаркандском саммите ШОС, а в декабре 2022-го Си Цзиньпин посетил Саудовскую Аравию.

— Как вы оцениваете атмосферу переговоров? Многие наблюдатели заметили отсутствие ставшего мемом длинного стола.

— Предположу, что на встречах с западными политиками Владимир Путин демонстрировал недовольство их позицией и свою удаленность от них и для этого использовал длинный стол. Его не было, когда президент встречал лидеров или представителей дружественных России стран, например когда он принимал в Кремле члена Политбюро, главу канцелярии центральной комиссии КПК по иностранным делам Ван И и Александра Лукашенко. Стол, возможно, стал элементом демонстрации отношения к собеседнику.

— Два дня — это много или мало для переговоров такого уровня?

— Это обычная продолжительность для госвизита, хотя они могут быть и длиннее. Но переговоры лидеров продолжались дольше обычного. Я бы не назвал их исключительными по помпезности, но они важны по результатам.

— Можно ли назвать их итоги прорывом в развитии двухсторонних отношений?

— Это явный прорыв, главный документ — декларация о подготовке плана двухстороннего сотрудничества до 2030 года, сам этот план будет готов к намеченной через месяц встрече премьеров. Он будет включать гармонизацию российских и китайских технических стандартов и норм технического регулирования. Отчасти это означает переход России на китайские стандарты, это гигантский шаг в направлении экономической интеграции. Там сказано о производственных цепочках, единой энергетической стратегии, единой транспортно-логистической системе.

Если декларация будет реализована, речь будет идти о серьезной привязке двух экономик, и страны будут теснее связаны между собой. Для России Китай будет играть роль, которую в прошлом выполняли США и ЕС. Однако и для Китая Россия будет крупным поставщиком стратегического сырья, прежде всего энергоресурсов и продовольствия. Это высокий уровень сближения двух экономик.

Политическая декларация также амбициозна. Там много критики США, она включает новые сферы сотрудничества, например взаимодействие в Африке, совместное противостояние США и их претензиям на мировую гегемонию. Также высказана редкая для Москвы и Пекина поддержка КНДР. В частности, указано, что Вашингтон должен ответить на обоснованные опасения Пхеньяна в сфере безопасности. Наконец, подчеркнуто, что российско-китайские отношения не ограничены отдельным регионом.

— Как вы оцениваете личные контакты двух лидеров?

— Их высказывания друг о друге — важный элемент общения и двухсторонних отношений. Си Цзиньпин высоко оценил политику Владимира Путина и выразил надежду, что он пойдет на предстоящие выборы президента. Это отражает поддержку Китаем российского президента, переход от прежней видимой нейтральности к демонстрации поддержки России в продолжающемся конфликте на Украине.

— Означает ли встреча лидеров России и Китая начало нового альянса, способного влиять на мировую политику?

— Важно обращать внимание на терминологию, это прозвучало и в интервью президента федеральным телеканалам. Обе стороны подчеркивают: военно-политический союз не обсуждается и его не может быть. Его не будет в узком смысле — как договора, в котором написано, что при определенной ситуации стороны окажут друг другу военную помощь.

Но если понимать альянс в широком смысле, то он существует. Еще в российско-китайском договоре 2001 года указывалось: в случае угрозы могут проводиться консультации. Вероятность военного взаимодействия принимается во внимание, и вполне возможно, что однажды это произойдет. Сейчас стороны не хотят пугать другие азиатские страны заключением военно-политического союза, но есть взаимодействие по этим проблемам. Недавно, например, прошли совместные учения России, КНР и Ирана в Оманском заливе. Россия и Китай активно взаимодействуют по многим проблемам: это и Африка, и вопросы мировой экономики, это космос и другие важные проблемы, по которым Москва и Пекин выстроили партнерские отношения.

С новым документом они выйдут на более высокий уровень, мы видим готовность к углублению интеграции и взаимодействию вооруженных сил.

— Какие еще документы и заявления по итогам встречи вы считаете важнейшими?

— Всего было объявлено о подписании 12 совместных документов, не считая двух деклараций. В основном это меморандумы о намерениях. В числе прочих документов обращает на себя внимание долговременная программа сотрудничества в области реакторов на быстрых нейтронах. Можно предположить, что многие проекты сотрудничества ушли в тень, чтобы не вызвать вторичных санкций против китайского бизнеса, работающего с Россией. Также надо учитывать, что основные экономические соглашения подписывают на встрече премьеров, о многих соглашениях мы будем узнавать несколько позже из-за опасений наших партнеров.

— Что можно сказать о позиции Пекина по конфликту на Украине?

— Мне представляется, что Китай перестал скрывать поддержку России во время конфликта. Благодаря сотрудничеству с КНР обеспечена стабильность экономики. Также Китай поставляет в Россию большие объемы нелетальной техники и снаряжения, средства связи. Достаточно посмотреть на динамику внешней торговли и репортажи с линии боевых действий.

Пекин ничего не говорит о конкретной поддержке военных действий, в 12 пунктах его предложений по урегулированию нигде не говорится, что Россия права, но Си Цзиньпин одобрил политику Путина в целом. Будет ли Китай поставлять России летальное оружие? Скорее нет, но рост сотрудничества в других сферах налицо.

— Насколько вероятно, что визит Си Цзиньпина в Россию и заявленные онлайн-переговоры с президентом Украины Владимиром Зеленским подтолкнут Москву и Киев к началу новых дипломатических консультаций?

— Я не уверен, что переговоры с Зеленским состоятся. Пока новостей на эту тему нет. Смысл инициативы Пекина — формирование коалиции развивающихся стран, занимающих нейтральную позицию в конфликте и требующих его прекращения и одновременного снятия санкций с России, поскольку они страдают из-за высоких цен на продовольствие и сырье. Запад этого не поддерживает.

Можно предположить, что, если ход боевых действий окажется неблагоприятным для Украины, она может попытаться воспользоваться инициативой Пекина, но пока обе стороны настроены воевать.

Москва может заявить о готовности к переговорам при поддержке стран Ближнего Востока и Африки, страдающих из-за высоких цен на сырье.

— Каковы ключевые договоренности в военно-технической сфере, будет ли укрепляться и углубляться сотрудничество в этой области?

— Военно-техническое сотрудничество между Россией и Китаем во многом закрылось еще в 2018–2019 годах, с момента принятия в США закона CAATSA, накладывающего санкции за поставку Китаю военных технологий.

Тема ВТС явно присутствует, не случайно во встрече делегаций участвовал директор Федеральной службы по ВТС Дмитрий Шугаев, но узнавать о нем мы скорее будем по демонстрации его результатов на парадах и учениях. Желающие углубиться в тему в нынешней ситуации вряд ли найдутся.

— Увеличится ли число совместных учений в Тихоокеанском регионе?

— Пока мы видим, что их количество серьезно не меняется, иногда прибавляются новые виды активностей, например совместное патрулирование. Будет расти число совместных операций, проводимых не только рядом с Китаем и Россией, это постепенный процесс. Взаимодействие доведено до высокого уровня, пока он устраивает обе стороны.

— Дали ли переговоры новый импульс экономическому сотрудничеству?

— Быстрый рост китайских инвестиций в Россию наблюдается после начала конфликта, недавно вице-премьер Андрей Белоусов отметил: накопленный объем увеличился на 75% за I полугодие 2022 года. Китайский бизнес стремится занять место, оставленное западными компаниями. Мы увидим дальнейший рост инвестиций, к тому же Китай снял ограничения, связанные с пандемией. В январе и феврале быстрый рост товарооборота продолжился, и нынешний год может стать рекордным по объему взаимной торговли.

— Заменят ли китайские технологии в промышленности и телекоммуникациях в полной мере европейские и американские?

— Ситуация существенно отличается по секторам. Китай и так являлся крупнейшим производителем многих видов оборудования, он лидирует по многим видам конечного производства. Есть сферы, где он силен и в технологиях, например станкостроение, производство коммуникационного оборудования, строительной техники.

В сферах, где китайское производство зависит от западной интеллектуальной собственности, найдутся представители бизнеса, готовые обойти санкции.

Есть области, где китайские технологии не могут заменить ушедшие западные, например гражданская авиация. В России есть хоть какие-то модели пассажирских самолетов отечественной разработки из собственных узлов и комплектующих, у Китая нет ни одной.

— Будут ли ведущие китайские производители расширять поставки в Россию? Или гиганты масштаба Huawei предпочтут не ссориться с Западом?

— Крупные международные компании будут ограничивать свое присутствие в России, чтобы не подрывать свой бизнес, но это не означает, что у нас не будет доступа к их продукции, она появится через цепочки посредников.

Также у нас есть партнеры из компаний второго эшелона или уже находящихся под санкциями. Мы это видели на примере связей Китая с другими подсанкционными юрисдикциями, например КНДР и Ираном, когда компании берут на себя санкционные риски, приобретая для своих контрагентов товары, запрещенные для поставки в определенные страны. Для потребителя это оборачивается дороговизной и отсутствием гарантийного обслуживания.

— Какие проблемы развития двухсторонних связей вы сейчас видите?

— Определенные вызовы связаны с поездками китайских туристов в Россию, которые должны скоро возобновиться. Ранее для китайского турпотока была характерна модель «бездолларового» туризма: китайские компании продают соотечественникам дешевые туры, получая прибыль за счет продажи сувениров и предметов роскоши по многократно завышенным ценам, причем все это происходит внутри китайской финансовой системы. При этом российский бизнес и бюджет не получают доходов и налогов с них, а китайские туристы получают услуги невысокого качества по завышенным ценам и, кроме того, несколько искаженные представления о России. На эту проблему следует обратить внимание.

— Высказываются опасения, что Москва становится младшим партнером в альянсе с Пекином, усиливается экономическая и технологическая зависимость России от Китая. Обоснованны ли они?

— ВВП Китая в 10 раз больше, чем ВВП России, но не следует рассматривать партнерство между странами с более и менее крупными экономиками исключительно в этом ключе.

О критической зависимости можно было бы говорить, если бы Россия взяла кредиты, которые неспособна обслужить, и ей пришлось бы добиваться их политически обусловленной реструктуризации или если бы оказалась в зависимости от Китая при производстве продукции для национальной обороны и безопасности.

Остальное — вопрос политической системы и договоренностей, наша заинтересованность в китайских технологиях уравновешивается заинтересованностью Пекина в наших ресурсах. На мой взгляд, строятся отношения, которые сделают диктат одной стороны невозможным.

Однако уже сейчас каждая сторона должна учитывать озабоченность своего партнера. Поэтому, например, Россия не приглашает далай-ламу, которого в КНР считают лидером тибетских сепаратистов.

— Как оценивают итоги переговоров на Западе?

— Есть попытки администрации США принизить их значение, с другой стороны, звучат заявления республиканцев о новом уровне сближения России и Китая как крупном внешнеполитическом провале, чего Белый дом не должен был допустить.

— А в Индии?

— В документе упомянута важность взаимодействия России, Китая и Индии. Москва избегает шагов, способных вызвать недовольство Дели. Индия также пытается выжать максимум из нынешней ситуации: она быстро наращивает импорт российских ресурсов, пытается найти место на российском рынке. Ей труднее, у нее меньше потенциала и опыта, также индийские компании больше опасаются санкций.

Беседовал Павел Аптекарь