Россия переориентирует поставки своих энергоресурсов с Запада на Восток. В этих условиях эксперты предлагают реализовать глобальный проект, предполагающий децентрализованное снабжение газом восточных регионов страны и газификацию Евразии. На XXIV Ясинской (Апрельской) международной научной конференции НИУ ВШЭ состоялся круглый стол «Северо-Восточная Азия и энергетический поворот России на Восток. Вызовы и перспективы».

Председатель круглого стола Шамиль Еникеев, профессор факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ, отметил, что поворот на Восток стал одним из направлений переформатирования отечественной энергетики, партнерство между Россией и КНР может повлиять на отраслевой рынок в КНР, Южной Корее и Японии и тренды развития энергетики всего региона. Он также предложил обсудить тему воздействия климатической политики на энергетику, влияние пределов цен на поставки российских энергоносителей.

Советник гендиректора компании «Газпром экспорт», член научного совета РАН, профессор Дипломатической академии МИД России Андрей Конопляник отметил: поворот российской энергетики на Восток — не вынужденное, а логичное решение. Идея общего евразийского энергетического пространства разрабатывалась еще в 1990-е годы. Отечественной энергетике следовало ранее опереться на три «ноги» — западный, восточный и собственный рынки, но в нынешний период турбулентности активизация на восточном направлении особенно необходима.

Нынешние проблемы Андрей Конопляник назвал следствием окончания периода господства США в мировой экономике. Попытки Вашингтона сформировать новые санкционные правила игры после кризиса 2008–2009 годов, нынешний виток санкций вызвали процесс дедолларизации и привели к снижению роли США в мировой экономике. Эти тенденции требуют реакции России. В прошлом году ЕС отказался от развития энергетического диалога с Россией и разорвал отношения с нашей страной, и Москва перешла с европейского рынка на азиатский, а также обратила больше внимания на отечественный.

Задачами российского экспорта докладчик назвал децентрализацию рынка, ускоренную газификацию восточных регионов России через поставки малых объемов СПГ, в том числе с использованием грузовых дирижаблей. Нашей стране в новых условиях требуется обрести технологический, интеллектуальный и финансовый суверенитет, подчеркивает эксперт. И это возможно, поскольку Россия вместе с ОПЕК располагает большей частью запасов нефти, а с Ираном и Туркменией — запасов газа в мире. Наконец, в Китае находится две трети производства компонентов для зеленой энергетики.

России важно сохранять собственные позиции. «Я бы очень не хотел, чтобы век США сменился веком Китая: тогда Россия будет пристяжной Китая, а в инициативе “Один пояс — один путь” нам отведена роль транзитера», — сказал Андрей Конопляник.

По его убеждению, России следует реализовать глобальный проект, предполагающий децентрализованное снабжение газом восточных регионов страны и газификацию Евразии. Такой проект решит комплекс энергетических, социальных и экологических проблем. Одновременно он позволит сократить потребление угля за счет сочетания возобновляемых и традиционных источников энергии, в том числе низкоэмиссионных, таких как газовые и подвижные атомные электростанции. Эксперт считает необходимым создать совместно с Ираном центр по производству СПГ, используя зарубежные или разработав собственные технологии. Китайское лидерство в добыче и выпуске редкоземельных металлов, необходимых для компонентов ВИЭ, требует баланса интересов собственного производства и дипломатических усилий, противостоящих инициативам США и ЕС расколоть Евразию, отделив от нее Китай.

Проект газификации Евразии должен быть комплексным за счет сочетания поставок трубопроводного газа в крупные городские и промышленные центры, сооружения терминалов СПГ в портах, обеспечения доставки природного газа с помощью грузовых дирижаблей на отдаленные территории с небольшим потреблением. Для реализации этого проекта необходимы совместные инвестиции, многосторонняя хартия энергетического развития, гарантирующая правовую защиту инвестиций.

Для реализации проекта газификации потребуется участие финансовых институтов — банков развития БРИКС и ЕАЭС, Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (КНР) и национальных банков, в частности ВЭБ и Газпромбанка, заключил Андрей Конопляник.

Старший научный сотрудник Института систем энергетики им. Л.А. Мелентьева Сибирского отделения РАН (ИСЭМ СО РАН) Сергей Попов обратил внимание, что за последние 10 лет США покинули топ-10 ведущих импортеров энергоресурсов, Китай и Южная Корея упрочили положение в нем, а Тайвань вошел в этот топ. Практически все страны Восточной Азии закупают газ и нефть, они также во многом зависят от импорта угля и урана.

В КНР заметны региональные отличия в структуре потребления: прибрежные районы, обеспечивающие 50% ВВП и аналогичную долю потребления, близки к Японии и Южной Корее, они использует для снабжения ресурсы, поступающие морским транспортом. Другие территории потребляют больше угля и нефти.

Один из вариантов перехода к углеродной нейтральности — активное использование водородной энергетики, но транспортировка водорода на дальние расстояния проблематична, а значит, он будет применяться преимущественно рядом с местами производства, в том числе из СПГ. России для сохранения и укрепления позиций на энергетическом рынке следует развивать водородные технологии и ядерную энергетику.

Профессор НИУ ВШЭ, академик РАН Валерий Крюков подчеркнул необходимость экономического обоснования глобальных проектов: «Когда показывают трассы газо- и нефтепроводов, я задаюсь вопросом: зачем это?». Он напомнил, что первые проекты СПГ появились еще в 1970-е годы, но они не были реализованы: тогда более выгодным представлялось строительство газопроводов и поставки магистрального газа.

Академик также отметил, что предприятия восточных регионов России не участвуют в поставках оборудования для газо- и нефтепроводов, они не встроены в региональные модели развития и ориентированы на прежние, инерционные варианты экономической динамики. По его убеждению, также следует обратить внимание на необходимость совместных инвестиций и обмена энергетическими и промышленными активами с Китаем в ходе реализации глобальных проектов.

Научный сотрудник исследовательского центра Университета Ханкук (Сеул, Южная Корея), член Экспертного совета Российского газового общества Джинсок Сун обратил внимание на разнонаправленные тенденции в развитии энергетики и потребления энергии в странах Восточной Азии.

К 2030 году Китай планирует сократить долю угля в потреблении энергии с нынешних 56,8 до 44%, повысив доли газа и атомной энергии. При этом в целом темпы роста потребления энергии в стране в ближайшие годы сохранятся. В Южной Корее доля угля снизилась за последние годы с 41 до 36%, ее планируется уменьшить к 2030 году до 30% за счет газа и атомной энергетики.

В Японии возрождается атомная энергетика, практически ликвидированная после аварии 2011 года на «Фукусиме»: снизившаяся до нуля после «Фукусимы» доля атомной энергетики в Японии увеличилась к 2021 году до 7%.

Все страны при этом выдвигают близкие цели климатической политики: Южная Корея и Япония планируют достичь углеродной нейтральности к 2050 году, Китай — 10 годами позднее. При этом к 2030 году КНР намерена сократить выбросы парниковых газов на единицу выпущенной продукции на 65% по сравнению с 2005-м, Япония — на 46% по сравнению с 2013-м, Корея — на 40% по сравнению с 2014-м.

В работе круглого стола также приняли участие профессор НИУ ВШЭ Сергей Цыплаков, профессор-исследователь факультета экономических наук НИУ ВШЭ Анатолий Пересецкий, старший научный сотрудник ИСЭМ СО РАН Вадим Локтионов.