Каждый человек по-своему видит границы прошлого и настоящего. Зависит это от возраста, культурного опыта, языковой среды. Связь истории и литературы неразрывна. Но когда литературный роман становится историческим и всегда ли сам автор воспринимает его таковым? О формировании исторического сознания и роли литературы в этом процессе рассуждал писатель, сценарист, историк Леонид Юзефович на круглом столе «Историческая дистанция в литературе», прошедшем в рамках ежегодной конференции «Теории и практики литературного мастерства» НИУ ВШЭ.

Наше сегодняшнее историческое массовое сознание является продуктом последних двух столетий, считает Леонид Юзефович. И совершенно не факт, что оно с нами и дальше будет существовать в таком виде. Например, опера как явление зародилась в конце XVI века, а сегодня стала скорее музейным жанром.

«Жанну д’Арк сожгли в 1431 году, но если вы спросите француза XVI века, то он просто о ней никогда не слышал. Или мы все знаем о Куликовской битве, но если вы спросите русских людей времен Ивана Грозного, то 99,9% ничего не знали о Куликовской битве», — говорит Леонид Юзефович.

Рассуждая о том, где же грань между историей и современностью, писатель подчеркнул, что отношения человека с историей глубоко индивидуальны, но в то же время и социальны. Есть несколько основных аспектов этого разграничения.

Во-первых, важную роль играет возраст. «Тут такой парадокс: чем мы старше, тем прошлое к нам ближе. Мы измеряем это расстояние в отрезках собственной жизни. Например, Гражданская война: в 1965 году это три моих жизни, а теперь, когда мне 70 с лишним лет, 100 лет до Гражданской войны — это моя жизнь с небольшим. В процессе жизни прошлое становится нам ближе», — отметил Леонид Юзефович.

Важно и наше историческое сознание и культурный опыт: чем больше культурный опыт человека, тем дальше для него начинается история. Леонид Юзефович был удивлен, услышав однажды во время разговора со знакомым филологом, что тот не знает о Марке Антонии и Квинте Сертории. Он был уверен, что все гуманитарии хорошо знакомы с античностью.

Также в большой степени восприятие границ прошлого зависит от языка. Вся русская история до Петра I будто написана другим языком, подчеркивает Леонид Юзефович. В то же время для людей православной культуры, которым церковнославянский язык привычен, эта дистанция с допетровской историей гораздо меньше, чем для светских людей. «В обыденном понимании современность начинается вместе с Пушкиным; до этого история непонятна, потому что язык другой», — пояснил он.

Говоря о соединении истории и литературы, важно отметить, что, по сути, роман становится историческим за пределами трех поколений. «Для Льва Толстого “Война и мир” — не исторический роман», — уверен Леонид Юзефович.

Впрочем, хороших исторических романов мало. Важно, что такие романы становятся первым толчком к возникновению интереса к истории: «Я до 14 лет прочел огромное количество исторических романов. А сейчас [прочту] исторический роман про Древнюю Русь только под дулом пистолета», — признался писатель и историк.

Во время дискуссии Леонида Юзефовича спросили, как пользоваться историческими источниками, чтобы не солгать читателю и не ввести его в заблуждение. В ответ он вспомнил Алексея Толстого: когда тот выпустил свой роман «Петр I», его стали спрашивать о том, как должен писать исторический писатель, чтобы его читали. Алексей Толстой ответил: «Нужно все знать и все забыть». Именно так и надо работать с историческими источниками, подытожил Леонид Юзефович.

Ежегодная конференция «Теории и практики литературного мастерства» проходила 16–17 сентября и была посвящена сообществам и институциям, связанным с литературной учебой. Конференция проводится при поддержке магистерской программы «Литературное мастерство» факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ. В круглом столе «Историческая дистанция в литературе» наряду с Леонидом Юзефовичем приняли участие Евгений Водолазкин, Виктор Ремизов, Сергей Беляков, профессора НИУ ВШЭ Александр Архангельский и Майя Кучерская.