В странах Южной Азии и Ближнего Востока пол рожденных детей существенно влияет на репродуктивные планы семей. Часто родители останавливаются после рождения одного или двух сыновей, что особенно заметно в странах с наиболее быстрыми темпами снижения рождаемости. Это отчасти подтверждает сохранение гендерного дисбаланса в Азии, где урбанизация и изменения в образовании и социальной роли женщин не оказали значительного влияния на понимание предназначения мальчиков и девочек в семье.

Институт демографии им. А.Г. Вишневского НИУ ВШЭ провел очередной научный семинар. Доклад «Предпочтение сыновей как фактор рождаемости в странах Ближнего Востока и Центральной Азии: опыт сопоставления когорт» представил научный сотрудник Стокгольмского университета Константин Казенин.

Открывая семинар, директор Института демографии Михаил Денисенко отметил стремление докладчика изучить демографические тенденции стран Южной и Центральной Азии, в том числе бывших республик СССР и Ближнего Востока.

Константин Казенин сообщил: влияние предпочтений полового состава потомства на репродуктивные намерения и рождаемость в последние годы активно изучается учеными разных стран. Исследование ситуации в странах Центральной Азии и Востока важно, поскольку аналогичные тенденции отмечаются и в ряде регионов России. Докладчик отметил: необходимо выделить два противоположных вектора: вероятный рост предпочтения сыновей вследствие общего снижения рождаемости и сохранения гендерных ролей в традиционалистских обществах и изменение представлений о роли женщины в семье вследствие активизации трудовой миграции, повышения уровня образования и урбанизации во многих странах Азии. Наконец, по мнению исследователя, влияние исламизации в разных слоях населения, в том числе среди молодежи, существенно различается, что отражается во взглядах на роли мужчины и женщины в семье. Это могло сказаться и на отказе от жесткого разделения ценности сыновей и дочерей.

Докладчик полагает, что подход к полу будущего ребенка различается в зависимости от пола имеющихся детей. Если родители предпочитают сыновей, то в такой семье выше вероятность рождения третьего ребенка, особенно если двое первых детей — девочки. Кроме того, современные технологии определения пола будущего ребенка повышают вероятность аборта при беременности еще одной девочкой, что может сказываться на смещении пропорций рождения мальчиков и девочек, которые отличаются от биологических (104–107 мальчиков на 100 девочек).

Фото: iStock

Состав детей не случаен и связан с выбором и определенными предпочтениями. Докладчик проанализировал влияние предпочтения сыновей из-за снижения рождаемости и вероятных изменений различий в ценности сыновей и дочерей вследствие социальных изменений в 7 странах, по которым данные выборочных обследований содержат полные репродуктивные биографии женщин когорт 1950–1990-х годов рождения (Бангладеш, Египет, Иордания, Пакистан, Турция, Таджикистан, Узбекистан).

Он сопоставил когорты женщин разных возрастов и сравнил влияние предпочтения сыновей на их репродуктивное поведение. Ученый отметил: рождаемость снизилась повсеместно, причем в Турции и Бангладеш — до 2 детей на женщину. Однако в Таджикистане рождаемость в 2000–2010-е годы стабилизировалась на уровне 3,2–3,3 ребенка на одну женщину репродуктивного возраста, а в Узбекистане выросла с 2,3 до 3 детей.

Константин Казенин изучал решения семей о рождении вторых и третьих детей, поскольку повсеместно, кроме Иордании, вероятность появления четвертого и пятого ребенка резко снизилась.

Автор рассчитывал вероятность появления следующих детей, используя метод анализа наступления событий (event history). Вероятность зачатия определялась в зависимости от времени предыдущего рождения. Ключевым параметром было наличие хотя бы одного сына, а контрольными параметрами выступали уровень образования, возраст матери при рождении предыдущего ребенка и смерть хотя бы одного из детей. Смерть одного из детей повышала вероятность рождения следующего.

Общей тенденцией для всех изученных стран Константин Казенин назвал откладывание третьих рождений у молодых когорт по сравнению со старшими и большие различия между возрастными когортами при рождении третьих детей, нежели при рождении вторых. Наконец, в Турции и Бангладеш у молодых когорт существенно реже по сравнению с более старшими рождается третий ребенок. Демограф отметил: для рождения третьего ребенка отсутствие сына — более значимый фактор, чем для рождения второго ребенка, во всех странах. Вероятность второго рождения при отсутствии сына увеличивается от старших к младшим когортам в странах с наивысшим снижением рождаемости (Бангладеш, Турция). В странах с откладыванием рождения третьего ребенка у младших когорт значимость отсутствия сына растет только для начального периода после второго рождения (Иордания, Пакистан, Таджикистан). В странах, где снижается вероятность рождения третьего ребенка от старших к младшим когортам, значимость отсутствия сына высока в любое время (Бангладеш, Египет, Турция). Кроме того, в семьях, обеспокоенных отсутствием сына, отмечаются более короткие интервалы между рождениями детей, что также связано с более ранним браком и рождением первого ребенка.

Константин Казенин уточнил: предположение о вероятном изменении восприятия ценности мальчика или девочки вследствие урбанизации, роста уровня образования женщин, их присутствия на рынке труда и участия в трудовой миграции не вполне оправдалось. По данным опросов о репродуктивных планах молодежи Центральной Азии, предпочтение сыновей (планы семейных пар иметь хотя бы одного сына) закрепилось и даже усилилось.

Фото: iStock

По его мнению, можно выделить три причины сохранения предпочтения сыновей: институциональные нормы, при которых сын необходим как наследник, и неформальный уклад, где принято совместное проживание молодых семей рядом с родителями мужа. Родители понимают, что дочь покинет их, а сын с большей вероятностью останется рядом, особенно в деревне. Другой вариант объяснения касается скорее городского населения: несмотря на урбанизацию, сохраняются жесткое разделение на рынке труда и клановые и родовые структуры для трудоустройства и иного распределения ресурсов, для воспроизводства которых необходимы мужчины.

Ситуация варьируется в разных странах, причем уровень социальной модернизации и развития общества не являются ключевым фактором. Например, предпочтение сыновей в светской Турции, где рождаемость ниже, влияет на репродуктивные планы сильнее, чем в Египте и Иордании.

Доцент департамента социологии Санкт-Петербургской школы социальных наук НИУ ВШЭ в Петербурге Илья Ермолин поинтересовался качеством данных.

По мнению Константина Казенина, качество опросов по изучаемым подтверждено экспертами и не вызывает серьезных сомнений.

Он также отметил: современный ислам, популярный среди молодежи ряда стран, нельзя назвать решающим фактором, влияющим на предпочтение сыновей. Докладчик обратил внимание, что соотношение рождений мальчиков и девочек в Бангладеш и Пакистане сохраняется в пределах биологической нормы, а в Индии отличается от нее и колеблется в разных штатах.

В обсуждении доклада также приняли участие Михаил Денисенко и научный сотрудник Института демографии Валерий Юмагузин.