Внушительная победа Дональда Трампа на недавних президентских выборах в США отразила эффект трампизма как разновидности правового популизма и, если говорить шире, кризиса нынешней модели американской политической системы. Для российско-американских отношений приход Трампа может означать повышение непредсказуемости. О результатах и вероятных последствиях победы Дональда Трампа HSE Daily побеседовало с ведущим научным сотрудником Центра комплексных европейских и международных исследований факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Львом Сокольщиком.

— Дональд Трамп в 2024 году, в отличие от кампании 2016 года, опередил конкурента от демократов с внушительным перевесом. Это больше его победа или поражение демократов?

— Да, перевес очевиден. Однако трампизм и его победа стали симптомом кризиса либеральной демократии и политического консенсуса последних 30 лет в США. Результаты выборов показали, что избиратели высказались в пользу пересмотра сложившегося порядка. Наверное, многие почувствовали, что прежние политические установки и либеральный миропорядок уходят в прошлое. Американцы дали мандат Трампу на преобразования во внутренней и внешней политике. Другое дело, что эти возможности не безграничны и ими надо еще суметь воспользоваться. В целом победа на таких сложных выборах — это триумф Трампа, его камбэк, который наложился на кризис. И это следствие не только провала лично Байдена и Харрис, но и кризиса всей политической системы.

— Вы упомянули трампизм. В чем суть этого феномена?

— Отмечу, что трампизм имеет под собой историческую базу в прошлом США. Правый популизм возник не вчера, существовал почти всегда в американской истории и ярко проявился в отдельные периоды XIX и XX веков. 

Его можно определить как правопопулистскую идеологию, включающую компоненты консерватизма и радикализма. В отличие от консерватизма, направленного на сохранение статус-кво и реформы для улучшения существующей системы, основная идея трампизма — в радикальном пересмотре порядка вещей во внутренней и внешней политике США, в том числе либерального мирового порядка. Результаты выборов во многом свидетельствуют, что трампизм и феномен Трампа оказались не случайной флуктуацией истории, о чем говорили многие наблюдатели во время его первого срока. Либеральная общественность и эксперты, критикуя Трампа, делали акцент на том, что его идеология и шаги в политике нехарактерны для США, что это некое отклонение от политической нормы. Мы сейчас можем констатировать, что трампизм как идеология и практика доказал свою жизнеспособность и отчасти эффективность за счет политической и идейной гибкости. Быстрые и результативные на первый взгляд решения сложных вопросов показались избирателям привлекательными.

— Каковы, по вашему мнению, ключевые причины победы Трампа?  

— К главным компонентам можно отнести успехи Трампа в предыдущий президентский срок в экономике, его меры по защите «работающей Америки» и части среднего класса, которые почувствовали эффект политики протекционизма и возвращения производства в страну. Пандемия COVID-19 не дала полностью реализовать эти меры, но последующие годы показали, что подход был эффективным.

Важным инструментом успеха стало позиционирование Трампа как защитника «благородного народа» в его борьбе с «коррумпированной глобализированной элитой», желающей уничтожить поборника интересов народа. Это привлекло на его сторону немало сочувствующих. Если посмотреть на ход предвыборной кампании — уголовные дела и покушения, риторику ненависти либеральных медиа, то формула во многом сходится с практикой.

Конечно, сыграли роль его харизматичный политический стиль, бойцовские качества, использование медиаресурсов, в том числе социальных сетей.

— Могли ли демократы избежать поражения, если бы нашли более яркого и харизматичного кандидата?

— У демократов была блеклая кампания, слабые кандидаты, им было сложно реализовать свой административный и финансовый потенциал. Опять же, на глазах у избирателей рассыпается либеральный мировой порядок. Наверное, в какой-то степени они могли избежать разгрома, который они потерпели на выборах и в сенат, и в палату представителей. Но кризис лидерства отмечается и у демократов, и у республиканцев. Да, Трамп привлек молодую кровь и незнакомые фигуры в будущую администрацию, но вопрос, смогут ли они вывести республиканскую партию на новый виток развития.

— Можно ли говорить о системном кризисе демократической партии? 

— Как представляется, Харрис не лидер и не харизматик, а скорее бюрократ и партийный функционер. Она не смогла сыграть в должной мере роль нового лидера партии и либеральной части общества. Стоит отметить: она представляет левое крыло партии, а на общенациональных выборах нужна сильная фигура, способная сплотить большинство партии и привлечь неопределившихся избирателей. На общенациональном голосовании нужен великий коммуникатор, способный усмирить внутрипартийные конфликты и вдохновить широкие массы. 

— Способны ли демократы преодолеть кризис?

— Вопрос тут не только к демократам или республиканцам, а к США в целом. В обозримой перспективе, скорее всего, произойдет усиление общественно-политической и экономической поляризации, что будет только ухудшать ситуацию. Возможно изменение конфигурации на промежуточных выборах через два года, где демократы могут взять реванш в сенате и палате представителей. Многое будет зависеть от предстоящих двух лет, как Трамп сможет воспользоваться карт-бланшем и преодолеть сопротивление глубинного государства, не зависящего от партийных перипетий наверху, реализовать обещания борьбы с миграционным кризисом, защиты американской экономики, сокращения издержек внешней политики, купировать украинский и ближневосточный кризисы. 

— Возможно ли появление на американской политической арене третьей силы на фоне серьезного поражения демократов?

— Третья сила проявляется в абсентеистской части избирателей, которые скептически относятся к политической системе и демократическим институтам, не верят политикам и привержены протестным настроениям. Но пока вероятности институционализации третьей силы нет. Две партии впитывают в себя группы интересов, формируют вокруг себя коалиции и купируют вероятность ее появления.

— Сейчас республиканцы имеют, можно сказать, режим наибольшего благоприятствования: их кандидат избран президентом, они имеют большинство в сенате и палате представителей. Можно ли ожидать от Трампа и его окружения попыток воспользоваться ситуацией, изменить традиционный баланс власти и сконцентрировать больше полномочий в руках президента?

— Есть широкий набор возможности для реализации политической программы, в том числе нацеленной на изменение политической реальности, но трампизм как правый популизм в оппозиции и во власти — несколько разные явления. Действительно, исполнительная и законодательная ветви власти находятся в руках республиканцев, а в Верховном суде большинство у консервативных судей. Однако, несмотря на это, реализация всех устремлений трампизма затруднена. Бюрократия, не зависящая от партийной окраски Белого дома, будет отчаянно сопротивляться. Демократы тоже строят планы борьбы с Трампом и будут всеми силами саботировать его политику в СМИ и в общественно-политическом поле. Наконец, сами республиканцы — далеко не монолит, а коалиция разных групп интересов и идейно-политических течений, иногда диаметрально расходящихся по ряду проблем внутренней и внешней политики. Хотя представляется, что они в этот электоральный цикл более консолидированы, чем 4 года назад, в партии есть значительные силы, не полностью разделяющие идеи Трампа, и с ними надо будет считаться при принятии решений.

— Будут ли президент и его окружение стремиться отомстить демократам и бюрократии за поражение в 2020 году и уголовные дела последних месяцев?

— Я не склонен использовать термин «отомстить». Мне представляется, что речь будет идти о политическом ответе, который будет заключаться в стремлении снизить влияние глубинного государства и либералов на публичные органы власти. В этом плане назначение консервативных судей в Верховный суд в конце предыдущего срока Трампа уже было таким ответом. Это будет проявляться в демонтаже части наследия Байдена, наиболее противоречащего установкам Трампа. Например, через усиление акцента на национальные интересы США и снижение поддержки союзников, пересмотр международных соглашений и подхода США к международным организациям, усиление торговых войн. При Байдене было затишье в этой области. Трамп, вероятно, вернет это в повестку.

— Какими могут быть первые шаги новой команды Белого дома во внешней политике, насколько велика вероятность нового изоляционизма? 

— Вероятна, поскольку протекционизм, контроль над границами, пересмотр решений предыдущей администрации по миграционной политике — это одни из столпов трампизма. Первые указы в прошлое президентство были именно по ограничению иммиграции. Вероятна также активизация торговых войн не только с Китаем, но и с ЕС. Наверное, будут некоторые сигналы в отношении России. Это связано с его представлениями о том, что неплохо было бы оторвать ее от Китая и вовлечь в орбиту США, поскольку акцент будет сделан на сдерживание КНР.

— В предвыборный период Трамп неоднократно заявлял, что намерен остановить войну на Украине. Каковы перспективы на этом направлении? 

— Сложно говорить об этом, он много давал обещаний в период предвыборных кампаний, которые стали пустым звуком, а политическая практика шла совсем в другом направлении. Для Трампа важен в первую очередь учет интересов США, а не, например, ЕС и других партнеров. Если будет возможность выгодной, с точки зрения Трампа, сделки с Россией, он предложит разные варианты, например возобновление дипломатических контактов и частичное снятие санкций, но в ответ с высокой вероятностью потребует уступок, не соответствующих интересам России в части создания нового многополярного мира. Высказывания Трампа далеко не означают потепления отношений, структурные факторы продолжат довлеть над США и Россией. Поэтому конфронтация и соперничество между странами, скорее всего, продолжатся. Напомню, что обрушение двухсторонних отношений при Трампе в прошлое его правление ускорилось, вопреки его предвыборной риторике. Конечно, немаловажную роль в этом процессе сыграло использование «российской карты» во внутриполитической борьбе в США.

— Случится ли разрядка в российско-американских отношениях и расширение взаимодействия по критическим направлениям?

— Напомню, что по ядерной безопасности при Трампе деградация отношений была достаточно сильной. Демократы и Байден были настроены антироссийски, но придерживались более традиционных подходов в двухсторонних отношениях в области стратегической стабильности. Для Трампа международные соглашения и организации — это путы и лишние ограничения, угрожающие, в его понимании, национальной безопасности и суверенитету США. Поэтому мы, вероятно, вступаем в менее предсказуемый период международных и российско-американских отношений, поскольку Трамп может действовать интуитивно, руководствуясь собственными представлениями, не советуясь с администрацией и дипломатами. А что самое важное — в перспективе поляризация и внутриполитическая деградация в США серьезно повышают угрозы их агрессивной политики и риск переноса внутренних конфликтов на внешний контур.