70 лет назад, 27 февраля 1953 года, в Лондоне ФРГ заключила с группой международных кредиторов соглашение о реструктуризации своего внешнего долга (London Debt Agreement, LDA). Условия договора оказались максимально комфортными: в частности, была списана половина задолженности. Исследователи отмечают, что это, пожалуй, единственный случай, когда реструктуризация изначально была направлена на то, чтобы на деле помочь должнику вернуться на траекторию устойчивого роста. Например, Россия после распада СССР не получила от Запада ни плана Маршалла, ни списания советских долгов.

К моменту, когда в Лондоне было заключено долговое соглашение, в Германии уже полным ходом шло восстановление экономики, ставшее возможным благодаря курсу на социальную рыночную экономику, осуществляемому канцлером Конрадом Аденауэром и министром экономики его правительства Людвигом Эрхардом. Огромную роль сыграли и деньги, полученные от США в рамках плана Маршалла, реализация которого началась в 1948 году. Но долговая проблема камнем висела на шее правительства ФРГ.

К моменту подписания LDA Германия фактически не платила по многим из своих обязательств около 20 лет, начиная с 1933 года, когда к власти пришли национал-социалисты. Они отказались признавать репарации, возникшие в результате Версальского мирного договора 1919 года, и перестали погашать займы, взятые для их выплаты. С 1939 по 1945 год военное положение препятствовало осуществлению каких-либо платежей, а с 1945 года «такие платежи, как правило, были приостановлены», указывается в LDA. После 1945 года Франция, Великобритания и США начиная с 8 мая 1945 года «оказывали Германии экономическую помощь, которая внесла существенный вклад в восстановление немецкой экономики», но эта помощь не была безвозмездной, что увеличило размер задолженности.

Предметные переговоры по долгам велись с начала 50-х. Франция, Великобритания и США создали Трехстороннюю комиссию по долгам Германии, которая как раз и занялась подготовкой соглашения с ФРГ. Кредиторы и немецкое правительство провели несколько раундов переговоров и конференций в Бонне и Лондоне. Итоговый документ был подписан 27 февраля 1953 года и вступил в силу в сентябре того же года после ратификации парламентами ФРГ и участников комиссии. Помимо указанной тройки, к LDA присоединились Бельгия, Канада, Цейлон, Дания, Греция, Иран, Ирландия, Испания, Италия, Лихтенштейн, Люксембург, Норвегия, Пакистан, Швеция, Швейцария, Южно-Африканский Союз и Югославия. Соглашение было заключено на равных, то есть ФРГ выступала полноправным участником договора, а не выплачивала что-то как проигравшая страна. Если бы погашение стало слишком обременительным для правительства ФРГ, то страны-кредиторы пошли бы на смягчение условий соглашения.

В соглашение вошли и репарационные долги, и задолженность, образовавшаяся после 1945 года. Общая сумма составила почти 30 млрд марок. Это составляло около четверти ВВП страны на момент подписания договора и почти 100% от ВВП 1938 года — последнего года перед началом Второй мировой войны. Кредиторы согласились списать половину этой суммы.

Другие условия LDA также были максимально комфортными для Германии. В частности, размер платежа не мог превышать 3% от экспортных доходов страны, причем выплаты осуществлялись только при положительном сальдо торгового баланса. Срок погашения был растянут на 30 лет, до 1958 года осуществлялись платежи только по долгам, возникающим из-за невыплаченных процентов. После окончания пятилетней отсрочки выплаты были фиксированными и составляли 765 млн марок в год. Последние фиксированные выплаты Берлин осуществил в 1983 году, но в LDA также был пункт об отложенных платежах на период после объединения страны. Этот момент наступил в 1990 году, и 239,4 млн немецких марок репараций по Версальскому договору возвращались следующие 20 лет. Последний платеж был произведен в октябре 2010 года. Таким образом, на то, чтобы полностью расплатиться, Германии потребовался 91 год.

Развитие не для всех

По оценкам экспертов, LDA стало одним из факторов, обеспечивших ускоренное послевоенное восстановление ФРГ. Об этом, в частности, писали такие экономисты, как Тома Пикетти и Джеффри Сакс. Одно из последних исследований на эту тему вышло в 2019 году: статья «Экономические последствия Лондонского долгового соглашения 1953 года» (“The economic consequences of the 1953 London Debt Agreement”) была опубликована в The European Review of Economic History. Авторы — Грегори Галофре-Вила, Кристофер М. Мейснер, Мартин Макки и Дэвид Стаклер — строят свой анализ на наборе данных, включающем официальные ежемесячные отчеты Центрального банка ФРГ начиная с августа 1948 года. С 1953-го по начало 1970-х годов эти отчеты содержат многочисленные статистические данные и специальные выпуски по LDA.

Исследователи приходят к выводу, что LDA способствовало экономическому росту, создав бюджетное пространство для государственных инвестиций и социальных расходов, восстановив полную конвертируемость немецкой марки и стабилизировав инфляцию. Соглашение привело к «значительному и статистически значимому увеличению реальных социальных расходов на душу населения по сравнению с другими категориями расходов». Кроме того, урегулирование долгового вопроса способствовало реинтеграции Германии в мировые рынки. Также отмечается, что привязка выплат к экспорту стимулировала другие страны покупать немецкие товары.

«Наш анализ предоставляет доказательства, согласующиеся с идеей о том, что LDA способствовало ускорению экономического роста, высвобождая ресурсы для внутренних инвестиций и стабилизируя финансы Германии. LDA помогло проложить путь к “Wirtschaftwunder”, или “чуду на Рейне”», — отмечают авторы исследования. Они подчеркивают и тот факт, что реструктуризация долга была связана с планом Маршалла и являлась частью широкого спектра мер по восстановлению Европы.

В статье также делается краткий анализ современного опыта управления долгами в сравнении с LDA. В частности, в 2012 году премьер-министр Греции Алексис Ципрас призвал к аналогичному облегчению греческого долга. Кредиторы пошли на реструктуризацию, но она была далека от тех условий, что были обеспечены для ФРГ в 1953 году. Авторы отмечают, что долговой кризис Германии возник в контексте двух масштабных разрушительных мировых войн, в результате которых погибло 60–80 млн военных и гражданских лиц и была разрушена инфраструктура. Германия также составляла 15,4% населения Западной Европы в 1953 году против греческих 2,1% в 2012-м. «Более того, Германия была важным союзником в холодной войне и возглавляемой США борьбе против экспансии Советского Союза», — говорится в статье.

При этом опыт заключения LDA показывает, что облегчение долгового бремени может помочь стимулировать экономический рост и заложить основы для более справедливых финансовых результатов. В тексте LDA дается уникальная по нынешним временам оговорка, что стороны заключают соглашение, «желая устранить препятствия для нормальных экономических отношений между Федеративной Республикой Германия и другими странами и тем самым внести вклад в развитие процветающего сообщества наций».

Исследователи подчеркивают, что сегодня страны занимают деньги у МВФ на значительно более жестких условиях. В то время как в LDA выплаты по долгам были ограничены 3% от стоимости годового экспорта, в 2013 году МВФ определил соотношение выплат к экспорту как «устойчивое» на значительно более высоком уровне. Так, в Марокко это 15,3%, в Бурунди — 13,7%, для стран Карибского бассейна и Латинской Америки это 15–20% (16,8% в Гренаде, 17,1% в Сальвадоре, 20,8% в Коста-Рике, 25,9% на Ямайке, 28,2% в Бразилии), а в Восточной Европе и бывшем СССР показатель намного выше (например, 42,3% на Украине и 46,4% в Армении).

Авторы уверены, что LDA «было специально разработано для того, чтобы помочь Германии расти, и всегда ставило во главу угла экономическое здоровье Германии, а не погашение долга». Это потребовало значительных жертв со стороны кредиторов и внедрения механизмов, позволяющих избежать любого риска стагнации немецкой экономики под бременем долговых выплат. «Именно в этом отношении наиболее разителен контраст с недавней и текущей политикой в отношении южных стран еврозоны. Мы могли бы с готовностью согласиться с тем, что внешнеполитические мотивы Германии и других европейских стран в конце 2000-х и начале 2010-х годов сильно отличаются от мотивов США и их союзников в 1950-х годах, но факт остается фактом: программа, направленная на восстановление финансов стран еврозоны с крупной задолженностью, преследовала цель, приоритетом которой были погашение долга и экономические реформы (посредством мер жесткой экономии), а не восстановление пострадавших экономик путем значительного сокращения долга», — резюмируют они.

Греческий долговой кризис продолжался не один год, и многие экономисты вспоминали LDA. Так, Джеффри Сакс в статье для The Guardian призывал «позволить Греции извлечь выгоду из немецкой истории». Он подчеркивал, что нельзя ставить вопрос о том, заслужила ли Греция облегчения долгового бремени по образцу 1953 года, а нужно осознать, что Греции это жизненно необходимо. «Кто чего “заслуживает”, остается трудным вопросом. Однако, как и в случае с Германией в 1953 году, правильный вопрос заключается в том, нуждается ли Греция в облегчении долгового бремени и должны ли Германия и другие кредиторы это сделать. На это ответ однозначен», — отмечал он. Джеффри Сакс также вспомнил классическую работу Джона Кейнса «Экономические последствия мира», написанную знаменитым экономистом по следам Парижской мирной конференции и Версальского договора, где он выступал против наложения на Германию огромных репараций.

Стоит напомнить, что Греция вошла в долговой кризис в 2012 году. Несмотря на целую череду реструктуризаций своих долгов, а также масштабную программу бюджетной экономии, которая привела к резкому снижению уровня жизни в стране, задолженность фактически только выросла за последнее десятилетие. Если на начало 2012 года она оценивалась в 172% ВВП, то 2022 год страна завершила с показателем 193%. Государственный долг Греции, включая гарантии правительства, составил на 31 декабря 2022 года 400,275 млрд евро, тогда как на 31 декабря 2021 года он составлял 388,337 млрд евро.

Россия заплатила за все

Свой опыт урегулирования долговой проблемы есть и у России. После распада СССР страна взяла на себя весь объем задолженности Союза, который оценивался в 70–80 млрд долларов. Несмотря на многочисленные раунды переговоров, единственное, чего удалось добиться новым российским властям, которые проявляли максимум лояльности к Западу, — это реструктуризации по срокам и параметрам погашения. Впрочем, это был вынужденный шаг: в 1992–1995 годах предстояло в сумме выплатить несколько десятков миллиардов, которых у России просто не было. Так, платеж на 1994 год составлял 16 млрд долларов. Но ни Парижский, ни Лондонский клубы кредиторов, ни бывшие члены СЭВ и соцлагеря не пошли на списание.

Для погашения старых долгов брались новые, копились проценты по отложенным долгам. По данным годового отчета Банка России за 1994 год, «Россия вступила в 1994 год с официальной внешней задолженностью в 112 млрд долларов (104 млрд долларов — задолженность бывшего СССР, 8,8 млрд долларов — новая задолженность России)». «Проблема внешней задолженности России определяется как накопленной суммой долга, так и его структурой, приведшей к высокой концентрации платежей по его обслуживанию в первой половине 90-х годов. Коэффициент обслуживания долга (отношение обслуживания долга по графику — основной долг и проценты — к общему экспорту товаров и услуг) для России составлял 27%, превысив критический уровень 25%», — говорится в документе. Напомним, что для ФРГ по LDA он составлял 3%.

В дальнейшем долги государства только нарастали, и лишь в начале 2000-х, когда начался рост цен на углеводороды, правительство смогло ускоренными темпами начать гасить внешний долг. По данным ЦБ РФ, на 1 октября 2022 года непогашенный долг бывшего СССР составил 300 млн долларов.

В начале 90-х российские власти рассчитывали на то, что Запад оценит односторонние уступки, например вывод войск из Восточной Европы, и поможет стране деньгами, предоставив нечто вроде плана Маршалла. «Так или иначе, мы были первым посткоммунистическим правительством России. И мы, придя к власти, очень надеялись на западную помощь. И были удивлены и разочарованы тем, что получаем крайне мало. В 1992 году мы получили 1 млрд долларов от МВФ. И ничего — от западных правительств», — говорил Петр Авен, министр внешнеэкономических связей в правительстве Егора Гайдара, в интервью для «Форбс» с Джеймсом Бейкером, занимавшим пост госсекретаря в администрации Джорджа Буша — старшего. Авен говорил, что «мы сначала даже не могли договориться на нормальных условиях с Парижским клубом», и это удалось сделать только «после непосредственного вмешательства американского посла в Москве Боба Страуса». «Для Гайдара, Козырева, для меня и моих коллег полная неготовность абсолютного большинства западных лидеров видеть в нас не соперников, а партнеров на первых порах оказалась настоящим шоком. Правда, мы быстро к этой ситуации адаптировались», — отмечал он.

На вопрос Авена, почему США и Запад не предоставили России финансовой поддержки, не разработали новый «план Маршалла», Джеймс Бейкер ответил: «Было очень трудно обосновать экономическую помощь России, с которой мы боролись 40 лет. <…> План Маршалла в то время был абсолютно невозможен: американское общество не могло его поддержать — ни тогда, ни позже».

Через десять лет после этого интервью и через тридцать лет с того момента, как Петр Авен пытался договориться с Вашингтоном по долгам РФ, он оказался в санкционных списках. Ему не помогли инвестиции в западную экономику и многомиллионные расходы на благотворительность. Его счета и активы были заблокированы. Человек, чье состояние «Форбс» оценивал в 2021 году в 5,3 млрд долларов, в марте прошлого года в интервью Financial Times говорил, что его бизнес полностью разрушен, он не понимает, как жить дальше, и даже не знает, сможет ли нанять уборщицу. В октябре 2022 года власти Великобритании согласились разморозить 1 млн фунтов стерлингов со счетов Авена. Ему разрешили единовременно снять 388 тыс. фунтов для погашения долгов и будут ежемесячно выделять 60 тыс. фунтов, чтобы оплачивать счета и осуществлять повседневные траты.