Как пандемия COVID-19 и вызванный ею кризис отразились на благосостоянии граждан и трансформировали структуру потребления в разных странах, на семинаре «“Идеальный шторм” личного потребления» рассказал научный руководитель департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики ординарный профессор НИУ ВШЭ Леонид Григорьев.

Пандемия COVID-19 и вызванная ею рецессия привели к увеличению социального неравенства практически во всех странах мира. Больше всего пострадали бедные, лишившись работы и зарплат. Назначенные им фискальные выплаты были значительными, их размер определялся уровнем богатства стран, но решение о выплатах было временным. Богатые в условиях абнормального бума на рынках акций не столько лишились богатства или доходов, сколько потеряли в образе жизни последних десятилетий — путешествиях, качестве отдыха.

Леонид Григорьев, фото: Высшая школа экономики

Безработица в период пандемии больше всего ударила по категории относительно бедного населения, в том числе мигрантов, которые во всем мире не смогли перемещаться с целью заработка. Более состоятельные люди теряли работу и зарплату значительно реже, рассказал профессор. «Высокая зарплата упала не сильно. У богатых людей (в США) занятость просела где-то на 11%, но затем они быстро ушли в плюс. Средняя группа по доходности вернулась к своему уровню уже через год. А люди с низкими доходами остаются на месте, они больше всего потеряли», — пояснил Леонид Григорьев.

«Локдауны заставили даже сохранить средства, которые в обычное время потратили бы на развлечения. Вместе с изменением привычных моделей образа жизни изменилось и потребительское поведение»

Власти большинства стран активно включились в поддержку населения. Это особенность коронакризиса: во время предыдущих такого не наблюдалось. «Раньше никто никого особенно не пытался поддерживать, во всяком случае во время острой фазы. А сейчас власти — прежде всего страны G7 — просто залили кризис очень дешевыми деньгами. Правительства правильно себя повели, посчитав, что если люди сидят дома без работы, то нужно дать им денег, чтоб они не бунтовали. Не везде это удалось, но в целом человечество вытерпело уже полных 1,5 года запретов, и постепенно мы даже привыкаем к жизни в таком гибридном варианте», — полагает профессор.

Такая денежная политика государств дала свои плоды. Уникальное по масштабам предложение дешевых денег и фискальных стимулов привело к росту курсов акций и сокращению банкротств.

«Уже в 2020 году в развитых странах начали расти некоторые элементы экономики из числа тех, что в предыдущие кризисы всегда падали. Зато сильно просел рынок услуг, — говорит Леонид Григорьев. — Это тоже уникальная особенность коронавирусного кризиса: услуги не падали во время кризисов, наоборот — они всегда росли и частично даже служили противовесом промышленных потерь. Сейчас мы наблюдаем первый в мире кризис сжатия услуг».

В результате у населения с высокими и средними доходами практически всех стран образовались сбережения — неизрасходованные суммы, которые в обычное время тратились на развлечения и путешествия. Так, в Германии и США прирост сбережений составил 10 процентных пунктов, в абсолютном выражении это достаточно большие средства. «Это выглядит как бум в середине 40-х годов. Люди во время войны получали зарплату, но не тратили, а после разом начали тратить», — отмечает профессор. 

В первую очередь бум потребления произошел на рынке товаров длительного пользования. Так как накопления образовались в руках обеспеченных граждан, они начали скупать автомобили и другие дорогие товары, которые в первый год кризиса не пользовались спросом. Например, в США заметно выросли продажи товаров длительного пользования для рекреации. В других доходных группах с осени 2020 года постепенно возвращается привычное бытовое потребление. Средства, полученные малообеспеченным населением от правительства в качестве соцподдержки, были направлены в основном на выплату кредитов, продукты и товары первой необходимости.

«Потребительское оживление привело к постепенному росту промышленности. Заметно пошел вверх рынок недвижимости. Для тех, кто и раньше размышлял о расширении и улучшении жилищных условий, кризис и изоляция послужили стимулом к покупке»

Инвестиции в жилищный сектор дали толчок сфере жилищного строительства и, как следствие, росту цен. Больше всего стоимость жилья выросла в развитых странах, при этом вложения в дома и финансовые инструменты еще сильнее увеличили неравенство разных доходных групп населения. Раз они не смогли потратить на развлечения — пришлось реинвестировать.

За время пандемии в мире произошел колоссальный декаплинг (decoupling) — расхождение между богатыми и бедными странами и слоями населения, объясняет Леонид Григорьев. В предыдущие кризисы различие между богатыми и бедными всегда снижалось, так как владельцы капитала теряли доход, но сейчас этого не произошло. «Зарплаты обычных людей были придавлены безработицей, а доходы состоятельных людей, связанные с рентами, процентами, дивидендами, не пострадали. Не было обрушения ни акций, ни стоимости бесчисленных финансовых фондов, в том числе пенсионных, страховых и инвестиционных. Не произошло «сжатия эффекта богатства», как в 2008–2009 годах, когда акции падали на 30–40%. У состоятельных людей ничего не пропало, и сбережения остались нетронутыми», — говорит профессор.

По его оценке, выход из рецессии происходит так же, как во время промышленных кризисов прошлого. В ситуации, когда не раскручивается сфера услуг, не возвращается занятость, люди все равно тратят деньги на продукты и товары. Поэтому экономический подъем 2021 года пошел по старому сценарию, как это было до 80-х годов, то есть до того, как доля услуг в мировом ВВП не стала такой гигантской. Но рост промышленности, наземного транспорта, строительства потянул за собой спрос и цены на металлы, продовольствие, энергетику. Они, как и жилищный сектор и товары длительного пользования, могут стать драйвером дальнейшего развития экономики. Но вот по длительности такого подъема гарантии дать трудно. «Все кризисы очень разные, но этот кризис более разный, чем другие» — такой формулировкой Леонид Григорьев резюмировал свое выступление.

Фото: iStock