Евросоюз много лет пытается имплементировать в странах Южного Кавказа свои принципы демократии. Однако само понятие «продвижение демократии» в странах региона рассматривается как вмешательство во внутренние дела. Эксперты Института Европы РАН и Высшей школы экономики обсудили барьеры на пути проникновения демократических институтов в Азербайджане, Армении и Грузии на семинаре, проведенном департаментом зарубежного регионоведения факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ.

Ситуация в странах региона изобиловала до недавнего времени драматическими событиями — войнами, революциями и массовыми протестами; в Азербайджане, Армении и Грузии прошли конституционные реформы, рассказывает Анна Айвазян, научный сотрудник Института Европы РАН. Свой доклад она назвала «Продвижение демократии на Южном Кавказе».

По наблюдениям Анны Айвазян, термин «продвижение демократии» в регионе оценивается негативно и рассматривается как вмешательство во внутренние дела. Между тем ЕС говорит о помощи в строительстве государственных институтов и создании современного законодательства, позволяющего странам региона успешно развиваться. Такой экспорт институтов становится проявлением мягкой силы, на использование которой стоит обратить внимание.

Первые соглашения между ЕС и странами Южного Кавказа предусматривали уважение государств к демократии, принципам международного права и правам человека. Тема демократии фигурирует и в последующих соглашениях, достижение ее принципов названо частью внутренних реформ. В частности, во вступившем в силу в 2016 году соглашении об ассоциации Грузии с Евросоюзом демократия указана в статье «Внутренние реформы». При этом не всегда понятно, какую именно модель демократии — американскую, европейскую или, например, суверенную российскую — должны принять страны региона. Критику вызывает и то, что ее распространителями пытаются выступать Индия и Турция, чье следование демократическим принципам подвергается сомнению.

Можно ли называть нынешние Армению и Грузию демократическими странами или государствами с конкурентным авторитаризмом — большой вопрос. В Азербайджане, например, форма правления персоналистская. ЕС, оценивая уровень демократии, исходит из процедуры выборов, реформы избирательного права, а также качества и независимости суда. Кроме того, эксперты анализируют вовлеченность граждан в процесс принятия решений, в частности делают это в ходе опросов. Важны также показатели личной безопасности, что отражает представления ЕС о человекоцентричности государства, полагает эксперт.

По словам Анны Айвазян, Евросоюз на Южном Кавказе стремился распространить успешные практики госстроительства, прозрачности и учета общественного мнения, механизмы качественного управления, включающие эффективную экономическую и экологическую политику, равный доступ к правосудию и здравоохранению, развитие независимых СМИ. Основным механизмом было межведомственное сотрудничество: государства могли выбрать сферы и ведомства, по которым они хотели бы взаимодействовать с Европой. Отчеты об этих проектах показывают, что страны Южного Кавказа редко выступали с инициативами.

С 2012 года Еврокомиссия начала активнее поддерживать некоммерческие и неправительственные организации, создавая благоприятную среду для формирования гражданского общества. Это был проектный подход: НКО подавали заявки на гранты, связанные с развитием предпринимательства, экологических инициатив и прав женщин. Таким образом ЕС стремится развивать гражданское общество, которое должно играть важную роль в достижении мира и разрешении конфликтов. Европейцы поддерживали инициативы, направленные на развитие диалога между различными группами. В частности, проводились встречи между армянской и азербайджанской молодежью, конференции о конфликтах в Абхазии и Южной Осетии, рассказывает Анна Айвазян.

Внешние акторы могут способствовать продвижению демократии, привязывая реформы к экономическим и общественным процессам, объемам помощи ЕС. Это вынуждает элиты создавать и поддерживать видимость демократических процедур. Азербайджан не следует этому курсу, но, если ЕС высказывается в защиту политзаключенных или национальных меньшинств, Баку идет на уступки.

В качестве инструментов влияния также применяются санкции, публикация жестких политических заявлений. А в качестве пряника используется, например, либерализация визового режима.

Пока распространение демократии на Южном Кавказе, по мнению Анны Айвазян, вряд ли можно признать успешным. Барьерами для ее имплементации стало недостаточное стремление к внутренним реформам, что показало развитие политической ситуации в Грузии в последние годы. Так, несмотря на участие послов ЕС и США в урегулировании внутреннего конфликта и модерации диалога между правительством и оппозицией, переговоры не привели к содержательным изменениям в избирательной и судебной реформах. Многие реформы остаются, по мнению эксперта, на бумаге, заимствования европейских норм в законодательстве мало повлияли на привычные практики работы госаппарата.

Помимо этого, в странах Южного Кавказа сильны внешнеполитические риски. Элита, пытающаяся внедрить новые практики, но не имеющая готового ответа на вызовы извне, подрывает доверие к проевропейским практикам и укрепляет позиции сторонников сильной авторитарной власти. Кроме того, ЕС склонен продвигать демократию, предусматривающую распространение равенства прав мужчин и женщин, отказ от преследования разнообразных меньшинств и уязвимых групп, что плохо сочетается с традиционализмом населения, поэтому эти принципы встречают сопротивление. 

Площадь Свободы, Тбилиси, Грузия, фото: Kober / Wikimedia Commons

В то же время вероятный отказ Грузии в скором принятии ее в Евросоюз демотивирует эту страну и соседей в отношении внедрения европейских норм. «Тогда неясно, что побудит Грузию к масштабным реформам», — сказала Анна Айвазян.

Отвечая на вопрос HSE Daily об оппозиции, эксперт отметила, что оппозиция в Грузии и Армении часто критикует власть за пророссийские симпатии: из-за поддержки Россией Абхазии и Южной Осетии в одном случае и из-за недостаточной помощи со стороны России во время вооруженных конфликтов Армении с Азербайджаном — в другом.

Приглашенный преподаватель департамента зарубежного регионоведения Мурад Садыгзаде поинтересовался итогами завершившегося недавно саммита Восточного партнерства (создано в 2009 году для укрепления связей ЕС с Украиной, Беларусью, Молдовой, Грузией, Арменией и Азербайджаном), способствовал ли он развитию отношений стран-партнеров с ЕС? По мнению Анны Айвазян, встреча для стран Южного Кавказа оказалась малоэффективной. Она полагает, что ЕС чрезмерно оптимистично оценивает происходящее в Армении и Грузии и их политическую устойчивость.

«Вопрос, как продвигать демократию, остается открытым. Проблема — насколько страны могут инициировать реформы внутри себя, пользуясь поддержкой не только внешних игроков, но и собственного населения. Нашей задачей остается продвижение принципов мирного сосуществования через экспертное мнение», — подытожила обмен мнениями руководитель департамента зарубежного регионоведения факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Вера Вишнякова.

Фото: Площадь Республики, Ереван, Армения, Benoît Prieur / Wikimedia Commons