Начавшаяся два года назад пандемия оказала серьезное влияние на финансовый мир и мировую экономику. Но можно ли считать эти изменения необратимыми? Какие риски несет восстановление мировой экономики фондовому рынку и гражданам? Вернется ли мир после пандемии к идеям глобализации? Своей версией ответов на эти и другие вопросы поделился доцент факультета экономических наук НИУ ВШЭ Павел Малышев в ходе открытой лекции «Как пандемия изменила (и еще изменит) финансовый мир: что уже случилось и чего ждать».
Кризис как предчувствие
Свою лекцию доцент факультета экономических наук Павел Малышев начал с утверждения, что кризис 2020 года в финансовом мире ждали. Удивила всех причина, но не сам факт.
Эксперт высказал мнение, что с начала 1990-х годов в развитии мировой экономики наблюдается определенная цикличность: 5–10 лет рынок растет, затем происходит кризис, который длится несколько лет с глубоким и долгим падением.
Например, к 2000 году индекс S&P 500 рос уже более 10 лет, а с 1995-го вообще увеличился втрое. На смену растущему тренду пришел «кризис доткомов» и крах фондового рынка, следующие пару лет индекс падал, а к докризисному уровню вернулся только 4 года спустя. Следующий кризис наступил в 2008 году — тогда после нескольких лет роста экономические показатели просели более чем на 50%.
Павел Малышев, фото: Высшая школа экономики
К 2020 году фондовые индексы росли на протяжении уже более чем 10 лет. «Многие экономисты задавались вопросом: а когда уже бомбанет, когда произойдет этот переход от роста к падению? — продолжил Павел Малышев. — Оно действительно бомбануло, но совсем не там, где ждали, и привело совершенно не к тем последствиям, которые ожидались».
Пандемию финансовые аналитики и эксперты заранее спрогнозировать не могли. При этом коронакризис привел к спаду глобальной экономики, но фондовые рынки затронул незначительно. По итогам 2020 года мировой ВВП упал на 3,4% — это самое большое падение в истории. «Такого раньше не было. Оно должно было оставить отпечаток в финансовой сфере, но не оставило», — отмечает эксперт. Индекс S&P 500 падал всего 3 месяца, а через полгода вернулся на прежние позиции и продолжает расти. Фондовый рынок быстро восстановился, что дает некоторым экономистам повод задуматься: а был ли это кризис на самом деле?
Порочный круг и уравнение Фишера
В 2020 году, продолжил Павел Малышев, снизилась скорость обращения денег. «Люди стали меньше тратить из-за разрывов цепочек взаимоотношений между ними. Простой пример: человек работает официантом, но во время пандемии его ресторан закрыли. Он вынужден оптимизировать свои расходы и, в частности, отказаться от прослушивания моего онлайн-курса по финансам. Я не получил роялти с этого курса, и, следовательно, мой доход тоже упал. Я тоже вынужден сокращать расходы, и так далее», — поясняет эксперт.
Вместе со скоростью обращения денег падают уровень цен и объем производства: компании вынуждены сокращать производство, из-за чего их сотрудники теряют доход и, в свою очередь, вынуждены еще больше экономить. «Запускается порочный круг, который достаточно сложно разорвать», — резюмирует Малышев.
Для борьбы с кризисом власти принимают единственно возможные меры: разными способами увеличивают денежную массу. Борьба с последствиями кризиса проходила по трем основным направлениям: снижение ключевой ставки, увеличение бюджетных расходов и выкуп центральными банками долговых обязательств организаций, перечислил Павел Малышев. «Правительства использовали рецепты из учебников прошлого века, что было более чем логично», — добавил он.
Наглядно эффект можно проследить по уравнению Фишера: M * V = P * Q, где M — денежная масса, V — скорость обращения денег, P — уровень цен, Q — объем производства. «В уравнении растет не только Q, но и P. Со снятием ограничений Q расти стало некуда, и стало расти P. Это главный отложенный эффект», — пояснил эксперт, отметив, что главным побочным эффектом этой в целом успешной политики стал рост инфляции.
Теперь же пришло время задуматься: что будет, когда оставшиеся ограничения будут сняты? Чтобы избежать еще большего роста инфляции после полного окончания локдауна, все страны стараются постепенно сворачивать меры поддержки предприятий и поднимать ключевые ставки, сказал Павел Малышев.
От Джозефа Стиглица до Occupy Wall Street
Переходя к социальным последствиям коронакризиса, Павел Малышев решил развенчать расхожий миф о том, что любой кризис является очередным этапом перераспределения национального богатства в пользу богатых и сверхбогатых. Он процитировал американского экономиста Джозефа Стиглица, получившего в 2001 году Нобелевскую премию «за анализ рынков с асимметричной информацией»: «Каждый кризис группа лиц, концентрирующая самые большие капиталы, использует для того, чтобы еще больше обогатиться за счет наименее обеспеченных слоев населения».
Можно вспомнить и движение Occupy Wall Street, которое возникло, когда топ-менеджеры, устроившие Великую рецессию (экономический кризис 2008–2009 годов), выплатили себе солидные бонусы за счет простых налогоплательщиков.
Но в то же время упрямая статистика говорит об обратном. «Основные периоды, когда неравенство растет, являются благополучными периодами экономического роста», — подчеркивает Павел Малышев. «В США в 1990-е годы наблюдался небывалый экономический подъем, сопровождавшийся колоссальным ростом неравенства, остановившимся на кризисе доткомов. Десятилетие, предшествовавшее мировому финансовому кризису, также характеризовалось ростом неравенства, тогда как во время кризиса данный показатель был на минимуме», — говорит он. В России, продолжил Малышев, «прослеживается аналогичная статистика: в 1990-е социальное расслоение было колоссальным, тогда как в кризис 2008 года показатель был на историческом минимуме». «И за последние два десятилетия в России не было такого низкого уровня неравенства, которое, к слову, ниже, чем в Америке», — заключил он. Частично, по словам эксперта, это связано с тем, что капиталы сверхбогатых людей часто зависят от цен акций на бирже.
Заглянуть за кризис
Что ждет мир за пределами коронакризиса? Отвечая на этот вопрос, Павел Малышев обозначил четыре тренда, на основе которых можно делать осторожные прогнозы. В первую очередь это ослабление глобализации, ведущей за собой дезинтеграцию в международных отношениях. Это связано с тем, что многие компании приняли решение в пользу меньшей диверсификации производств по странам и континентам. «Такого уровня экономическую глобализацию и либертарианство, какие были в начале нулевых, мы увидим еще не скоро», — отмечает эксперт.
Во-вторых, это повышение роли государства во всех сферах, в том числе в экономике. «Регуляторный пресс в последние годы только усиливается, и пандемия стала лишь катализатором этого процесса», — констатирует доцент.
В-третьих, это структурная перестройка экономики в пользу усиления технологических компаний и их экосистем, так как именно они стали главными бенефициарами этого процесса.
И четвертым трендом станет рост социального неравенства, основная фаза которого придется на период решительного восстановления экономики, считает эксперт.
В то же время фондовый рынок еще ждут испытания. Сейчас капитализация мирового рынка акций бьет исторические рекорды, финансовый рынок перекачан деньгами. «Меры, принимаемые государственными регуляторами (тейперинг, повышение ставок и др.), приведут к отрицательному влиянию на рынок акций», — полагает эксперт.
И хотя сейчас «благодаря развитию финтеха появилось много различных способов привлечения капитала и инвестирования», продолжил он, «все финтех-решения являются нишевыми и ориентированы на малые компании, криптовалюты никогда не смогут претендовать на статус мировой или резервной валюты из-за их бешеной волатильности».
Фото: iStock
