Участникам климатического саммита в Глазго в ноябре 2021 года удалось согласовать ключевые цели борьбы с изменением климата. Но для достижения результата потребуются договоренности о механизмах и методах снижения выбросов парниковых газов для отдельных государств и регионов. Необходимо также выработать инструменты помощи развивающимся странам, без которых им не удастся сочетать озеленение экономики и социальное развитие. Научно-учебная лаборатория экономики изменения климата факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ провела семинар «Многосторонние переговоры по экономике изменения климата: тренды пост-Глазго».

«Хорошо поговорить о климате не сразу после Глазго, а сейчас, когда пыль немного улеглась», — отметил заместитель директора Департамента многостороннего экономического сотрудничества и специальных проектов Минэкономразвития России, участник переговоров по климату Антон Цветов, выступивший с основным докладом. Он рассказал, что климатический саммит, состоявшийся в ноябре 2021 года, породил много ожиданий, поскольку предыдущий саммит был отменен, а климатическая повестка на пике интереса. Она стала важной темой для дискуссий во многих странах и одним из ключевых факторов экономического развития в целом. «Смычка экономики с климатом окончательно оформилась», — сказал докладчик. Сейчас уже сложно отделить экономику от климата и декарбонизации.

По словам Антона Цветова, в Глазго удалось достичь консенсуса о базовых целях переговоров по климату. Одновременно обострилась дискуссия об инструментах и темпах достижения целей, а также о лидерах изменений и распределении нагрузки декарбонизации. Дискуссия про действия ближайшего времени набрала обороты и стала важнейшей частью переговоров.

Наиболее сложным было обсуждение инструментов снижения выбросов, в том числе судьбы угольной генерации, атомной энергетики, газа, а также дискуссия по проблемам формирования цены на выбросы, субсидий на ископаемое топливо, климатической политики отдельных стран и ее трансграничных эффектах. Не менее остро встают проблемы финансовой помощи развитых стран развивающимся и менее развитым государствам, вопросы климатической справедливости.

Первым, наиболее понятным для общественности блоком дискуссии стали амбиции стран, обязательства и способность выполнить их. Парижское соглашение по климату предполагает замедление потепления и достижение углеродной нейтральности ко второй половине века. Но пока не видно активности на этом направлении, и встает вопрос: кто действует недостаточно быстро, почему и что с этим делать?

Одни страны хотят показать свое лидерство, другие — недостаточность усилий других государств. Остро стоит вопрос разработки более качественных критериев оценки достижения целей Парижского соглашения отдельными странами (соответствующая работа ведется, в частности, в ОЭСР).

Второй блок вопросов — национальные подходы к климатическому регулированию и трансграничные эффекты. Например, вызывает дискуссию зеленый курс ЕС, который ведет к возникновению издержек у других стран.

Третьим блоком переговоров Антон Цветов назвал углеродные рынки, которые обсуждаются в рамках статьи 6 Парижского соглашения. Сейчас дискутируется тема создания позитивных экономических стимулов для декарбонизации частного сектора. «Речь сейчас идет о климатических проектах, в дискуссиях обсуждается баланс между инклюзивностью доступа на рынок и качеством результирующих сокращений выбросов», — отмечает он. Необходимо, чтобы доступ на рынок имело больше игроков и был создан спрос на результаты сокращения эмиссии. Важно также связать добровольный рынок снижения выбросов с государственным регулированием в ключевых странах.

Проблемой также является финансирование сокращения выбросов. Пока неясны источники помощи в 100 млрд долларов, предоставляемой развитыми странами развивающимся, — будут это частные средства или государственные. Неизвестно и в какой период их предоставят.

Антон Цветов также отметил важность баланса между достижением климатических целей и возможным сокращением инвестиций в «грязные» проекты и необходимостью социально-экономического развития развивающихся стран.

Важным результатом переговоров в Глазго он назвал соглашение по 6-й статье Парижского соглашения, предусматривающее учет дополнительных добровольных межгосударственных механизмов по взаимозачету проектов по сокращению выбросов при условии транспарентности их выполнения. «То, что мы сумели договориться по основным положениям статьи 6, подает сигнал. Мы должны были продемонстрировать частному сектору пример умения договариваться», — подчеркнул Антон Цветов.

В результате были отражены и централизованные, и децентрализованные механизмы передачи результатов международных климатических проектов. Российской делегации удалось включить в соглашение проекты по поглощению выбросов на условиях, о которых просили отечественные компании. «Но впереди много работы», — сказал докладчик. Для передачи результатов проектов по сокращению выбросов необходимо создание множества условий, в том числе касающихся методологии и отчетности. Переговоры по таким механизмам не бывают техническими, поскольку отчетность — один из инструментов принуждения для международных организаций.

Важной задачей было создание заслуживающих доверия правил выпуска углеродных единиц в национальных счетах. Но будет ли эффективным этот механизм, пока непонятно. «Когда механизмы заработают, мы увидим в течение двух-трех лет, удалось ли их создать», — полагает Антон Цветов.

Модератор семинара, заведующий НУЛ экономики изменения климата, руководитель департамента мировой экономики ФМЭиМП НИУ ВШЭ Игорь Макаров, поинтересовался, каким образом произошел переход к целям удержания роста температуры в рамках 1,5 градуса Цельсия вместо 2 градусов Цельсия. Он также поднял вопрос о возможности компромисса в отношении отказа от угля. «Есть ли понимание переговорных команд, что без поддержки, оказываемой развитым миром развивающимся странам, решительная декарбонизация недостижима?» — задал он вопрос.

По мнению Антона Цветова, в мировом сообществе есть согласие, что удержание температуры в рамках 1,5 градуса означает существенно меньшие негативные последствия, чем в рамках 2 градусов. Стороны понимают доводы ведущих развивающихся стран об отказе от угля и их стремление отложить это решение. Однако многие опасаются делать первый шаг. «Экзистенциальный характер проблемы усложняет ее решение. Дело в объемах помощи развивающимся странам, кто должен быть основным донором, будет ли эта помощь от чего-то зависеть. Общий настрой таков, что нужна транспарентность. Отчасти это тоже формула денег и стульев: сначала страны выводят мощности и им дают на это деньги или сначала выделяют деньги. Я не вижу простых решений этой проблемы», — сказал Антон Цветов.

Он также отметил, что Россия участвовала в саммите в Глазго большой делегацией и заявляла вполне последовательную позицию. По словам Антона Цветова, для Москвы важнее обсуждать инструменты декарбонизации, чем цели, тем более что дискуссия о них нередко заслоняет важность доступности инструментов и четкость критериев.

В частности, для нашей страны важен принцип, что тонна сокращения выбросов и их изъятия из атмосферы равнозначны независимо от используемой технологии. Россия традиционно стоит на позиции самоопределения и считает, что нет универсальных моделей декарбонизации, когда многие элементы сокращения выбросов зависят не только от страновых, но и от локальных условий. Отсюда и желание России учитывать поглощающую способность лесов, и призыв к равному допуску на рынки любых проектов по сокращению выбросов, удовлетворяющих критериям транспарентности. 

Профессор департамента мировой экономики Алексей Портанский поинтересовался мнением докладчика о пограничном компенсационном углеродном механизме, который вводит ЕС.

По мнению Антона Цветова, пока сложно сказать, чего в нем больше — заботы о климате или протекционизма, но действительно позиция ЕС связана с его амбициями по декарбонизации. Многие в мире понимают опасности пограничных барьеров на пути декарбонизации. Отсюда, например, предложение МВФ о введении минимальной цены на углеродные выбросы во всех странах как альтернативы пограничному регулированию.

Научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов высказал опасение, что климатические соглашения могут оказаться аналогом контроля над вооружениями, который в действительности способствовал гонке вооружений и стал одной из причин надрыва советской экономики. «Меня беспокоит, что мы можем влезть не на своих условиях в игру и играть в ней по чужим правилам», — сказал он.

По мнению Антона Цветова, появление пограничных углеродных барьеров и других регуляторных инструментов отчасти похоже на гонку вооружений, но все же язык международных переговоров о климате — это язык сотрудничества. Кроме того, отметил докладчик, хотя изначально в климатических переговорах наиболее активно участвовал Запад, сейчас развивающийся мир осознал свои интересы и очень активен на этих переговорах, что позволяет ему добиваться на них своих целей. 

Заместитель заведующего НУЛ экономики изменения климата Илья Степанов отметил, что России стоило бы активнее вести диалог по вопросам регулирования выбросов с азиатскими странами. По словам Антона Цветова, Минэкономразвития активно работает по климатическому направлению с восточными партнерами.

«Кто наши главные союзники на климатических переговорах?» — уточнил Игорь Макаров. «Прежде всего здравый смысл, это возвращает нас к дискуссии об экономической эффективности. Есть большое пространство, которое мы планируем пройти. У нас нет серьезных расхождений с мировым научным сообществом. Мы прагматики в партии оптимистов», — подчеркнул Антон Цветов.

Фото: iStock