Идея замены доллара на национальные валюты во взаимных расчетах между странами стала реальной перспективой. Саудовская Аравия, Китай, Индия, члены Евразийского экономического союза — Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия — ведут предметные переговоры по этому поводу. Одновременно активно обсуждается возможность использования вместо SWIFT российской системы передачи финансовых сообщений (СПФС). В чем преимущества и сложности такого перехода, HSE Daily рассказали Александр Зайцев, доцент факультета мировой экономики и мировой политики, и Сергей Цыплаков, профессор департамента международных отношений НИУ ВШЭ.
Александр Зайцев, доцент факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ
Фото: Даниил Прокофьев / Высшая школа экономики
Замена доллара на национальные валюты в расчетах между странами — это перспективное направление, но пока можно говорить лишь о частичной замене по отдельным группам товаров и между определенными парами стран. Для одних стран это будет выгодно (например, между Россией и Китаем), для других невыгодно из-за необходимости получения валюты от своих экспортных доходов и последующей траты их на импорт из других стран, в том числе ЕС и США.
Такая схема может быть создана через использование национальных банковских и платежных систем, независимых от SWIFT. Последние созданы и функционируют и в России, и в Китае.
Если говорить об экономических факторах, отбросив политические вопросы, то возможность перевода на национальные валюты зависит от степени торговой связанности двух стран и баланса торговли между ними. Чем выше связанность и чем «равноправнее» торговля (двусторонние объемы экспорта и импорта близки), тем странам из участвующих в этом процессе наиболее выгоден переход на национальные валюты. Необходимо каждую пару стран анализировать отдельно. Например, по итогам 2020 года Россия экспортировала в КНР товаров (преимущественно энергетических) на 49 млрд долларов. Примерно такой же объем экспорта шел из КНР в Россию (в основном электроника, продукция машиностроения). Соответственно, здесь есть принципиальная возможность перехода с доллара на рубли или юани.
Одним из преимуществ перехода на нацвалюты является снижение как санкционных рисков для России, так и рисков вторичных санкций в отношении банковских систем стран — партнеров России. Связано это с тем, что при торговле в долларах США так или иначе задействованы системы SWIFT и западные банковские институты.
Соответственно, если у страны есть необходимость покупать какой-либо товар в России (например, нефть и газ), но есть риск для банков наложения санкций / вторичных санкций, то использование национальных валют может быть выходом в этой ситуации.
Для России переход на расчет в национальных валютах выгоден снижением санкционных рисков по блокировке транзакций/счетов в западных банках. Сюда же можно отнести больший контроль над потоками капитала в/из страны и потенциальное увеличение спроса на рубль и его укрепление.
Сергей Цыплаков, профессор факультета мировой экономики и мировой политики
Фото: ce.cn
Тема ухода от доллара, замены его в качестве основного платежного средства международных расчетов довольно активно обсуждается в международном экспертном сообществе и медиапространстве уже не один год. Многие эксперты и аналитики видят альтернативу американскому доллару в китайском юане. Сам же Китай начал процесс постепенной интернационализации своей национальной валюты еще в начале XXI века. В период международного финансового кризиса 2008–2009 годов активность Китая на данном направлении еще более увеличилась. С 2016 года китайский юань официально получил статус мировой резервной валюты, то есть присоединился к своего рода клубу избранных международных валют, таких как доллар, евро, иена, британский фунт.
Вместе с тем процесс интернационализации юаня протекал довольно неравномерно. Например, после начала реформы валютного курса юаня в 2015 году, которая сопровождалась мягкой девальвацией китайской валюты, этот процесс замедлился. Только с 2018 года он вновь начал набирать скорость. По данным Народного банка Китая, в 2021 году объем использования юаня в трансграничных операциях по торговым расчетам (торговля товарами и торговля услугами) составил 7,94 трлн юаней и несколько превысил показатели 2015 года (7,23 трлн юаней). Значительно выросли объемы трансграничных юаневых операций, связанных с инвестициями как в Китай, так и китайских за рубеж. В 2021 году они соответственно составляли 4,16 и 1,64 трлн юаней, что существенно больше, чем уровень 2015 года (соответственно 1,59 и 0,73 трлн юаней). Торговые и инвестиционные трансграничные операции с использованием юаня осуществляются преимущественно с такими странами и территориями, как Гонконг, Сингапур, Тайвань. Сформировалось несколько центров так называемых офшорных юаней, самыми большими из которых являются Гонконг, Сингапур и Лондон.
Однако, несмотря на продолжающийся процесс интернационализации китайской валюты, доля юаня в международных расчетах остается небольшой и колеблется в интервале между 2 и 3%. Китайские власти и финансовые регуляторы никогда не заявляли о намерении вытеснить доллар из международных расчетов, не говорили о наличии каких-либо планов форсированного увеличения международного использования юаней. В Китае процесс интернационализации юаня рассматривается как естественно-исторический. Это означает, что сами участники рынка должны постепенно сделать выбор в пользу юаня как валюты платежа и валюты инвестирования в активы. Для этого шаг за шагом последовательно создается соответствующая финансовая инфраструктура.
С 2018 года в Шанхае работает нефтяная биржа, на которой цены на поставку из-за рубежа нефти номинируются в юанях. Информация о том, что Китай и Саудовская Аравия ведут переговоры о том, чтобы перевести часть нефтяных контрактов в юани, тоже является шагом по укреплению международных позиций юаня. Есть также сообщения о том, что постепенно расширяется практика заключения контрактов, номинированных в юанях, на торговлю другими биржевыми товарами, в частности железной рудой. При этом надо понимать, что целью Китая является не столько перевод собственно торговли в юани, сколько достижение такого положения, когда мировые цены будут определяться не в долларах, как это происходит в настоящее время, но в юанях. Это долгосрочная цель, для достижения которой потребуется не один год. Когда она будет достигнута, тогда можно будет всерьез говорить о превращении юаня в основную мировую резервную валюту. Еще раз повторю, это процесс не быстрый. Например, американскому доллару для того, чтобы стать основной резервной валютой и оттеснить с этой позиции британский фунт, в свое время потребовалось несколько десятилетий.
Для России, оказавшейся в настоящее время под беспрецедентным санкционным давлением, переход к расчетам в национальных валютах можно рассматривать как один из вариантов минимизации отрицательного влияния санкций на ее экономику. В принципе, существует перспектива превращения рубля в региональную резервную валюту для стран ЕАЭС либо перехода вместе с ними к новой совместной валюте, которая объективно при реализации данного варианта будет базироваться на российском рубле. Объективные предпосылки для этого есть. Однако соглашения в рамках ЕАЭС никак не распространяются на банковско-финансовую сферу. Здесь понадобится политическая воля и достаточно сложные переговоры.
Что касается использования юаня в расчетах с Китаем, то в сложившейся обстановке данная практика может существенно расшириться. Однако главную роль, как видится, здесь будет играть не российский рубль, а китайский юань. На российском направлении Китай уже создал определенные заделы в области финансовой инфраструктуры, определен и основной клиринговый банк по юаневым расчетам, которым является действующий в России дочерний банк крупнейшего китайского государственного банка ICBC. Реальному продвижению расчетов в национальных валютах, что в настоящее время крайне важно для российского бизнеса, помогло бы скорейшее присоединение крупнейших российских банков к китайской системе трансграничных юаневых платежей CIPS. Рубль также может использоваться во взаимной торговле, такая практика имеется.
Фото: iStock
