История русского средневекового города, местного управления, общественного устройства и повседневности недостаточно изучена вследствие ограниченности источников, представленных в основном актовыми документами и материалами, связанными с событиями религиозной жизни. Однако более глубокое исследование имеющихся материалов и поиск новых документов позволяют создать более полную картину жизни русских городов допетровской эпохи. Об этом историки говорили на воркшопе в Вышке.

Научно-учебная лаборатория медиевистических исследований факультета гуманитарных наук ВШЭ в рамках проекта «Дискуссионное Средневековье» провела воркшоп «Как писать историю русского города XVII века? Пример Ярославля». Ведущий, главный научный сотрудник Лаборатории медиевистических исследований Михаил Дмитриев, пояснил, что лаборатория стремится изучить сходство и различие развития городов России и Центральной и Восточной Европы, их управленческой и общественной эволюции. Для лаборатории важно понять степень давления государства на город и роль городских общин в его жизни. 

Историк, заведующий научной библиотекой музея «Ростовский Кремль» Дмитрий Полознев представил сообщение «Как писать историю Ярославля XVII века?». Он назвал Ярославль эталонным городом русского Средневековья: в его истории представлены многие явления жизни; описывая Ярославль, историки показывают модель возникновения и действия этих явлений.

Пока, признался докладчик, он не знает, как писать историю города, но стремится соединить хронологию и отражение событий жизни города в летописях, актовых материалах и литературе. Дмитрий Полознев вкладывает в понятие истории города его географическое положение, численность и мобильность населения, развитие семьи, экономическую (в том числе торговую) специализацию города, особенности его управления, общественного и социального устройства.

Исследователь назвал значительным объем источников по истории Ярославля, однако многие из них не опубликованы, поскольку основной их корпус находится в центральных хранилищах — Архиве древних актов и ряде библиотек, из-за чего местные исследователи часто сталкиваются с пробелами. Источники о 1650–1960-х годах часто сосредоточены на истории строительства церквей, монастырей и обретения икон, что может привести к чрезмерному сосредоточению на истории архитектуры, например «великом пожаре» 1658 года и последующем начале бурного каменного строительства. Там же есть сведения о богатых дарах ярославцев церквям и монастырям, которыми они компенсировали свое частое отсутствие на службах вследствие активной текущей торговой и ремесленной деятельности. Они отражают быстрый рост богатства части горожан и одновременно отсутствие рынка предметов роскоши, способного аккумулировать значительную часть сверхдоходов. Однако эти материалы не всегда содержат достаточно данных о событийной и социальной истории. «Такой характер источников требует особого инструментария для восстановления событийного ряда», — отметил Дмитрий Полознев.

Например, в повествовании о Казанской чудотворной иконе и основании одного из монастырей относительно мало сведений религиозного характера, но достаточно подробно описаны события осады Ярославля «тушинцами» (сторонниками Лжедмитрия второго) в 1609 году, история создания городского ополчения и его поход на Москву. «Приходится прибегать к разным приемам для восстановления событийного ряда, но мне хочется найти сквозную нить», — сказал историк.

В частности, не хватает данных по городскому управлению, немного сведений есть даже по пребыванию в Ярославле царя Михаила Федоровича и последующим визитам царствующих особ в город. Приходится обращаться к общерусским источникам, из которых становится ясно, что управлявшие городом и уездом воеводы часто менялись. Тем не менее уже сейчас ясно, что Ярославль XVII века — быстро развивавшийся после Смуты начала века город, центр торговли как внутрироссийской, так и внешней через Архангельск и через нижнюю Волгу с Персией и странами Востока. В конце XVII века его население насчитывало 15 тысяч человек, это был третий город в стране после Москвы и Казани. Более медленное развитие в последующие годы связано с изменением торговых потоков после строительства Петербурга.

Имеющиеся документы переписей показали: городская семья еще не превратилась в буржуазную, но стала компактнее крестьянской, где под одной крышей жили несколько поколений.

Экономика Ярославля отличалась значительной специализацией ремесел. Например, среди них были татаурщики, производившие ремни для колокольного звона. Также кожевенное ремесло разделилось на работу с сырыми и выделанными кожами, причем именно ярославцы делали кожаные мячи для игр детей знати. Наметился также рост денежного обращения, заменявшего натуральный обмен, быстро рос капитал первых купеческих династий: Светешниковых, Лыткиных, Скрипиных.

Первый каменный храм в Ярославле был построен на деньги Светешниковых, а на средства Скрипиных возвели церковь Ильи Пророка — нынешнюю визитную карточку города.

Отвечая на вопрос профессора исторического факультета МГУ Наталии Козловой о качестве и методике учета населения, Дмитрий Полознев отметил, что он пользовался данными переписей разных лет, а также жалованными грамотами, где учитывались не платившие налоги «беломестцы», жившие на землях монастырей и других владельцев, обладавших привилегиями.

Михаил Дмитриев спросил об устройстве управления городом и указании лиц занимавших определенные должности. Дмитрий Полознев отметил, что пока не имеет данных об устройстве тюрьмы и должности палача, но в документах есть упоминания о тюремном стороже, что предполагает наличие тюрьмы и других учреждений общественного принуждения и наказания.

Наталия Козлова уточнила, что, по ее данным, в России в Средние века в тюрьму больше отправляли не за уголовные преступления, а за неуплату податей: пока не заплатишь, не отпустят. Кроме того, часто заключенные сидели в специальных помещениях при учреждениях сыска.

«Получается, ярославцы чувствовали себя относительно свободно и их редко сажали в тюрьму по сравнению с жителями французского Реймса, 80% которых в XVI веке хотя бы ненадолго оказывались в тюрьме. С этим надо разбираться», — отметил Михаил Дмитриев.

По словам докладчика, в описаниях эпидемий, в том числе чумной, нет сведений о наличии в городе медицины и лечении больных, но, возможно, при более детальном изучении этого элемента городской жизни можно будет найти соответствующие источники и данные. Нет и данных, свидетельствующих об использовании горожанами тайных дохристианских практик (ведовства) и борьбе властей с ними.

Также, по словам Дмитрия Полознева, ему не приходилось сталкиваться с материалами, отражающими «торговые казни» — предусмотренные Соборным уложением 1649 года процедуры публичного наказания торговцев и других жителей городов за нарушения правил хозяйственных операций. Это, по мнению Наталии Козловой, требует детального изучения материалов учреждений, применявших казни.

Отвечая на вопрос научного сотрудника Музея истории МГУ Елизаветы Араповой об истоках создания театра в Ярославле, Полознев отметил, что открытие театра Федором Волковым в середине XVIII века стало окончанием Средневековья в городе. Будущий основатель театра сложился в местной яркой архитектурной и отчасти книжной культуре. Федора Волкова считают автором иконостаса одной из церквей.

Директор Института гуманитарных историко-теоретических исследований им. А.В. Полетаева ВШЭ Борис Степанов заинтересовался, есть ли возможность изучить самоидентификацию горожан как ярославцев и то, как описывали город.

По мнению докладчика, в ХVII веке они себя уже считали общностью, ссылаясь на общие предания и историю, в частности на участие ярославских дружин и ополчения в общерусских событиях. Описание города, сообщил Полознев, было фрагментарным и отражало сказания об иконах, церквях и особенностях религиозных праздников.

В воркшопе также приняли участие заведующая кафедрой гуманитарных наук Института программных систем (г. Переславль-Залесский) Людмила Сукина, доцент исторического факультета МГУ Дмитрий Хитров и старший научный сотрудник Института российской истории РАН Людмила Найденова.

По мнению Михаила Дмитриева, воркшоп позволил лучше понять, чем экономическое развитие и эволюция социального устройства российских городов отличаются от аналогичных процессов в Западной и Центральной и Восточной Европе.

На фото: Митрополичьи палаты, Ярославль, источник: Ghirlandajo / Wikimedia Commons