Деяния Петра I в год его 350-летия стали поводом для осмысления реформаторства в процессах культурной идентификации российского государства. А это важно для выбора траектории развития культуры России, в том числе и в современной реальности. Об этом говорили на международной научной конференции «Расцвет и падение петровско-пушкинской России: от Серебряного века к Пролеткульту», организованной Международной лабораторией исследований русско-европейского интеллектуального диалога (МЛРИД) НИУ ВШЭ.

Наследие Петра, по мнению организаторов, характеризуется мощным стартом, развитием культуры в екатерининский век, ее расцветом в XIX веке, декадансом в Серебряном веке. Однако, как отмечают исследователи, это развитие, включившее Россию по всем направлениям в общее движение европейской культуры, было остановлено и разрушено в 1917 году. Перед властью большевиков, тотально уничтожавшей «старый мир», которому едва исполнилось 200 лет, встал вопрос социалистического культурного строительства. При этом первый предложенный проект Пролеткульта не нашел поддержки у вождя революции Владимира Ульянова-Ленина.

Пролеткульт — это эпоха Ленина, и к крушению петровской империи причастен все тот же Ленин, обращает внимание Владимир Кантор, заведующий МЛРИД, ординарный профессор НИУ ВШЭ. «История движется через случай. Случай — это как триггер исторического движения», — сказал он, представляя свой доклад «Революция Петра Великого и контрреволюция Владимира Ленина». А триггером в России, по его мнению, был именно Петр.

Владимир Кантор, фото: Л. Мелихов  

Владимир Кантор напомнил слова Пушкина по поводу той эпохи: все разваливалось, и все думали, что это полный конец России, но забыли о том, что есть случай — орудие провидения. Вмешательством провидения он назвал появление Петра, с которым Россия встала на ноги, после чего в течение 100–150 лет развивалась в парадигме петровского времени. «Затем появился второй случай — Ленин, который пытался опровергнуть случай Петра, и многое ему в этом удалось. Сейчас мы живем в странном времени — в соединении петровско-ленинской ситуации. В чем-то она ленинская, в чем-то — петровская», — полагает профессор.

В роковые минуты обнажаются исторические пласты, заставляющие задуматься о том, что происходит сегодня, в историческом контексте. «Чем вызван такой резкий поворот исторического руля, куда теперь поплывет корабль под названием “Россия”? — говорит Владимир Кантор. — Это вопрос, который задавали себе мыслящие люди тогда и продолжаем задавать мы сегодня! Как сказал опять же Пушкин, “куда ж нам плыть?”». По его словам, Петра и Ленина сравнивали с первых дней после Октябрьской революции. Говорили, что Петр — тоже революционер.

Вариантов развития России в допетровский период, «развала государства и национального хаоса», было всего два: стать колонией Польши или Швеции либо пробиться к морю и получить выход в Европу. Пушкин, рассказывая историю Петра, говорит о том, что даже в Москве вспыхивали бесконечные бунты и восстания. Владимир Кантор приводит также слова Николая Чернышевского: «Разбойничьи шайки напоминали армию. И можно только удивляться, что хоть какая-то часть населения уцелела и дожила до петровской революции». А это была именно революция, уверен Владимир Кантор. Он снова ссылается на Пушкина: «“Только революционная голова, подобная Мирабо и Петру, может любить Россию так, как писатель может любить ее язык”, — сказал поэт. Самое важное слово — “любить”!» — поставил акцент ученый.

«Петр создал из никакой России, разрозненной боярскими дрязгами, России-гуляйполе, мощную державу, а Пушкин создал русскую литературу и русский язык», — продолжает докладчик. Петр изменил социальную структуру страны. Он утвердил дворянство вместо боярства. Дворянин был обязан государству службой, прежде всего военной. Так как все пошло на европейский манер, дворяне ездили на обучение в Европу. Так сложилось первое просвещенное сословие. Петр ввел обязательное принятие сана, обучение в семинарии. А там, помимо Священного Писания, изучали несколько языков. Из этого слоя вышла целая плеяда блестящих ученых, философов, писателей: Сперанский, Ключевский, Соловьев, Страхов, Достоевский, знаменитый фантаст Беляев — все они дети священников, сказал Владимир Кантор. И добавил, что введенный Петром табель о рангах стал социальным лифтом.

Ленин, констатирует Владимир Кантор, сумел полностью разрушить то, что создал великий император. «Важна была идеология, которая смогла стать основой разрушения. У Ленина была мощная идея, великая теория — марксизм, опираясь на который он построил жесточайшую тоталитарную деспотию, — говорит Владимир Кантор. — Путь террора как путь подлинной цивилизации». Ученый напомнил также, что русских террористов поддерживал Энгельс, который говорил, что по-другому в России нельзя. Маркс и Энгельс приветствовали убийство Александра II, человека, который начал реформы: гласность, свобода печати, военная реформа. Петровские преобразования они называли мнимой цивилизацией.

Фото: Григорий Гольдштейн / Wikimedia Commons

Ленин, по утверждению ученого, был истинным учеником этих классиков, под корень разрушая петровскую империю, истребляя без жалости ее население. «Он отбросил Россию в XVII век при явной поддержке внешнего врага», — не сомневается Владимир Кантор.

Игорь Кондаков, доктор философских наук, профессор РГГУ, член-корреспондент РАЕН, не так однозначно рассматривает реформы Петра I в своем докладе «Петр Великий vs Пушкин». Он считает, что затеянная Петром европеизация русской культуры обернулась, с одной стороны, русификацией европейской культуры, а с другой — расколом русской культуры на прозападное и национально-русское крыло, обреченные на вечные спор и борьбу между собой. Игорь Кондаков приводит высказывание Василия Ключевского из курса русской истории: «Реформа Петра была борьбой деспотии с народом, с его косностью. Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе и через рабовладельческое дворянство водворить в России европейскую науку, народное просвещение… хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства — это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе не разрешенная». По его мнению, эти слова, сказанные более века назад, до сих пор актуальны.

В докладе «Владимир Соловьев как защитник Петра Великого: кануны русского модерна» Марина Киселева, главный научный сотрудник ИФ РАН и главный научный сотрудник МЛРИД, описала фигуру Петра как «многогранную и противоречивую». И отметила при этом, что исследователи наследия царя делятся на три лагеря: сторонники, противники и нейтрально настроенные. «Соловьев пишет о нападении на Петра, источником этих нападений являются прежде всего славянофилы, — говорит Марина Киселева. — Это такая устойчивая идеологема, которая разделяет и пытается обосновать самобытность России».

По ее убеждению, «дело Петра» создало проблему разделения страны на Россию дедов и отцов, традиционную и Россию новую.

В обсуждении также приняла участие главный научный сотрудник МЛРИД НИУ ВШЭ Ирина Лагутина.

Изображение: Александр Бенуа. Иллюстрация к поэме А.С.Пушкина «Медный всадник»