Динамика производительности труда в разных отраслях российской промышленности неоднородна, так же как оплата труда работников различной квалификации. В последнее десятилетие замедлился процесс реаллокации труда — перемещения работников из менее производительных отраслей в более производительные. Его усиление может принести пользу стране и людям, сменившим сферу деятельности. В России есть потенциал роста доли оплаты труда в ВВП, что увеличит внутреннее потребление и положительно повлияет на развитие экономики. 

В НИУ ВШЭ состоялся круглый стол Группы по производительности и повышению уровня жизни населения при Научно-координационном совете РАН по проблемам социально-экономического прогнозирования. Он был посвящен отраслевым источникам роста производительности и структурным сдвигам в России в 1995–2022 годах. Основой обсуждения стал доклад Центра исследований производительности (ЦИП), подготовленный на базе данных Russia KLEMS 2024.

Круглый стол открыла инициатор создания НЦМУ, проректор НИУ ВШЭ Лилия Овчарова. Она отметила, что база KLEMS стала одной из визитных карточек университета: сотрудников центра приглашают на международные конференции, а работы с использованием базы востребованы научным сообществом.

Научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, председатель Научно-координационного совета РАН по проблемам социально-экономического прогнозирования академик Борис Порфирьев подчеркнул: производительность труда и ее рост — ключевые факторы устойчивого развития экономики. Он назвал подготовленный экспертами Вышки доклад важным элементом текущей и прогностической работы.

Доклад — первое использование данных KLEMS за период 1995–2023 годов, уточнил директор Экспертного института НИУ ВШЭ, директор ЦИП Илья Воскобойников. Более детальное исследование планируется представить на Ясинской конференции в 2025 году. Он пояснил, что ввиду различия источников экономического роста в разных отраслях удобнее анализировать эти источники не на агрегированном, а на отраслевом уровне.

Такой подход позволяет изучить эффект от инноваций и инвестиций в разных сегментах экономики и структурные сдвиги. Перераспределение ресурсов в более эффективные отрасли повышает темпы роста агрегированной производительности. Эти тенденции дополняются реаллокацией ресурсов предприятий внутри отрасли, между отдельными отраслями и перераспределением между формальными и неформальными сегментами экономики. Эффект сильнее, когда разрыв в уровнях производительности между отраслями больше. При этом более высокая вариация показателей характерна для развивающихся стран по сравнению с развитыми. 

Докладчик отметил: для объективной оценки динамики производительности труда необходимы межстрановые сопоставления, поэтому в докладе анализируются данные не только по России, но и в сравнении со странами ОЭСР, быстрорастущими (Индия, Китай) и постсоветскими экономиками (Казахстан).

Он пояснил: новый релиз KLEMS включает данные по 61 виду экономической деятельности, основан на динамике валовой добавленной стоимости (ВДС) и данных по использованию рабочей силы. Авторы доклада обращают внимание на показатели формального и неформального сегментов экономики в части производительности труда. 

Эксперты ЦИП изучили ситуацию в восьми укрупненных секторах экономики, где наиболее ярко проявляются разные эффекты. Илья Воскобойников пояснил: сектор услуг, занимающий ключевое место в постиндустриальных экономиках, крайне неоднороден. Среди лидеров можно назвать финансовые услуги, где управленческая революция сочеталась с технологической. Другими точками роста стали услуги, связанные с ИКТ, и транспорт. Значительно медленнее производительность увеличивалась в персональных услугах.

Говоря о перераспределении рабочей силы и ресурсов, он отметил резко выросшую в последние годы роль реаллокации, особенно в промышленном производстве. Отраслевая декомпозиция и бережное изучение данных отдельных секторов экономики позволяет прояснять важные вопросы — например, связанные с сельских хозяйством. Если формально подойти к измерению производительности в сельском хозяйстве, то можно заметить, что российская отрасль существенно уступает сельскому хозяйству развитых экономик, но если выделить из нее неформальную часть, мелких производителей и количество отработанных часов в разных организациях, то получится, что в крупных аграрных компаниях ежегодный прирост производительности труда начиная с 2011 года превышал 8%.  

Илья Воскобойников также уточнил: в расчетах отработанного времени и заработных плат в производственных компаниях использовались микрообследования по отдельным группам предприятий.

Данные по капиталу пока представлены только на уровне его накопления, в будущем планируется представить сведения о запасах на определенный период, о валовых накоплениях по отдельным видам деятельности.

Сравнение России со странами ОЭСР показывает, что существующее разделение экономики на промышленность, сельское хозяйство и услуги устарело. В условиях, когда около 75% ВДС в развитых экономиках приходится на услуги, в последних следует выделять современные и несовременные. Например, быстрый рост транспорта и логистики, снижающий издержки, показывает, что экономика может расшивать узкие места и быстро развиваться.

В производстве темпами роста выделяется выпуск оборудования для ИКТ. 

Ежегодный рост производительности на 1,6% в России складывается из материального производства (0,6 п.п.) и услуг (1 п.п.), причем значительный вклад в ее увеличение вносят нерыночные услуги, что создает повод для беспокойства. Илья Воскобойников также обратил внимание, что в России, в отличие от многих стран (даже Японии, где заметна стагнация по многим показателям), в 2011–2020 годах снижалась или стагнировала производительность труда в услугах транспорта и логистики. 

Если же сравнивать Россию по динамике производительности труда с Китаем и Индией, то Китай опережает всех, а в России и Индии в течение длительного периода отмечались близкие тенденции, но затем Россия замедлилась. 

Наконец, если сравнивать по производительности отечественную экономику с экономикой Казахстана, то в период с 1995 года до примерно середины 2000-х в обеих странах отмечались общие тенденции, вызванные трансформационным спадом, но затем рост производительности в Казахстане стал опережать российские показатели благодаря отсутствию дефицита собственной рабочей силы и более быстрому увеличению производительности труда на транспорте, в логистике и в добывающей промышленности. Существенную роль в 2011–2020 годах сыграла и реаллокация рабочей силы. 

Подводя итоги, Илья Воскобойников отметил: по сравнению с ОЭСР, в 2011–2020 годах в России быстрее росли промышленное производство и финансы, но в других отраслях страна уступала конкурентам, также наблюдалось отставание России в производстве ИКТ, товаров и услуг.

Дискуссант, директор ИНП РАН член-корреспондент РАН Александр Широв, отметил, что на производительность в ряде сфер (финансы, торговля и транспорт) могли повлиять решения на уровне государственной политики, например сдерживание тарифов железных дорог и ЖКХ и торговых наценок, или, напротив, невмешательство в эти сферы.

Он поддержал тезис о сложностях постиндустриальной модели развития. По его мнению, концентрация большого числа работников, в том числе низкоквалифицированных, сдерживает рост качества жизни даже в таких странах, как США. Дискуссант считает, что рост доли оплаты труда наиболее квалифицированных работников в ВДС может играть и положительную, и отрицательную роль, особенно в период стагнации. «Если доля оплаты труда в затратах не растет, значит, все хорошо, а если увеличивается, тогда можно начинать беспокоиться», — подытожил директор ИНП РАН. 

По его мнению, для более точного сравнения производительности труда в бывшем СССР следует сопоставить экономики стран разного типа, в том числе Белоруссии, где структура хозяйства отличается от структуры России и Казахстана.

«Вместе с нашими расчетами мы получим объемные и объективные данные о состоянии нашей экономики», — подытожил Александр Широв.

Главный экономист ВЭБ.РФ Андрей Клепач отметил сложность сопоставления данных из-за различий прежних и ныне применяемых кодов экономической деятельности, что может повлиять и на данные о производстве в отдельных сегментах экономики и производительности труда в них. По его мнению, большие темпы роста производительности в сельском хозяйстве во многом вызваны значительным объемом производства продуктов в неформальном секторе.

Он также обратил внимание на ненадежность данных об отработанном времени. В отдельных отраслях, по его словам, оплата зависит от человеко-часов, поэтому предприятия и организации нередко «рисуют» статистику. 

Лилия Овчарова отметила, что в докладе намечены важные тренды вероятного развития, способные повлиять на экономическое прогнозирование. По мнению проректора НИУ ВШЭ, в России есть потенциал роста доли оплаты труда в ВВП. Ее увеличение, полагает она, важно для роста внутреннего потребления как одного из факторов развития страны. 

Лилия Овчарова также обратила внимание на дефицит кадров средней квалификации, с которым столкнется не только Россия, но и страны Европы. Снижение числа работников наиболее продуктивного возраста в России и сокращение миграционных потоков приведут к росту демографического давления на рынок труда. Она полагает, что Россия получит выигрыш от реаллокации работников благодаря большим различиям между производительностью труда в отдельных отраслях. 

В обсуждении доклада также приняла участие консультант отдела отраслевого и регионального анализа департамента исследований и прогнозирования Банка России Евгения Бессонова.

Подводя итоги круглого стола, Борис Порфирьев отметил, что очень важно продолжать партнерство ИНП РАН и Вышки.