Профессиональное выгорание в настоящее время считается синдромом развития болезни. О том, какие симптомы есть у этого недуга и как его измерить, шла речь на научном семинаре «Валидизация инструмента оценки профессионального выгорания на российских выборках», организованном Международной лабораторией позитивной психологии личности и мотивации НИУ ВШЭ.

Выгорание в научном мире в настоящее время фигурирует как некий синдром в Международной классификации болезней. Этот синдром — результат достаточно длительного воздействия на человека стрессовых факторов. «В том случае, если человеку с этими факторами не удается справиться, у него может начать развиваться профессиональное выгорание», — считает докладчик, стажер-исследователь Международной лаборатории позитивной психологии личности и мотивации НИУ ВШЭ Никита Колачев.

Никита Колачев  

Классическая трехчастная модель выгорания (Maslach Burnout Inventory, MBI) была предложена Кристиной Маслах и Сьюзен Джексон в конце 70-х годов прошлого века.

Модель выделяет три симптома выгорания.

— Первый — истощение: человек на протяжении достаточно длительного времени чувствует как физическую усталость, так и психическое истощение при мыслях о работе.
— Второй — психическая дистанция: когда человек с какого-то момента начинает с меньшей теплотой относиться к коллегам, пациентам, клиентам, вообще к содержанию работы, его меньше интересует то, что происходит на работе, хочется побыстрее уйти домой.
— Третий — чувство неэффективности или ощущение нереализованности. В этом случае человек начинает сомневаться в своих профессиональных успехах.

«Есть ряд обстоятельств, которые побудили Вильмара Шауфели (автор новой концептуализации профессионального выгорания, которая обсуждалась на семинаре. — Ред.) с коллегами прийти к решению, что пора обновить эту модель, — говорит спикер. — Накопилось немало свидетельств, связанных с тем, какие изменения и какие процессы сопутствуют профессиональному выгоранию. Множество исследований уже показало, что в состоянии выгорания ухудшаются когнитивные процессы — возникают проблемы с памятью, вниманием, что ранее не учитывала модель Кристины Маслах. Также была создана новая модель инструмента оценки профессионального выгорания — Burnout Assessment Tool (BAT)».

С целью валидизации русской версии BAT были проведены три исследования на выборках сотрудников публичных библиотек. «В каждом исследовании мы оценивали психометрические характеристики BAT, обращая внимание на факторную структуру, надежность и конструктную валидность. С помощью конфирматорного факторного анализа была подтверждена теоретическая структура BAT», — подчеркнул лектор.

В исследовании №1 (n = 350) был сделан упор на изучение результатов оценки выгорания с помощью BAT и с помощью классического инструмента MBI: сопоставлены статистики согласия моделей с данными и оценены взаимосвязи между компонентами. «В исследовании №2 (n = 328) мы проанализировали связи общего выгорания и его компонентов с депрессией, измеренной с помощью шкалы депрессии Центра эпидемиологических исследований (CES-D), состоящей из 8 пунктов, — добавляет Никита Колачев. — Также было проведено третье, трехволновое лонгитюдное исследование на выборке библиотекарей (n = 266). В нем мы изучили динамику выгорания, трудовой мотивации и ресурсов личности в течение одного года (2020–2021). Обнаружилось, что динамика выгорания не была связана с динамикой трудовой мотивации. При контроле эффекта рабочих ресурсов более высокие уровни ресурсов личности на старте исследования предсказывали увеличение показателя выгорания в течение одного года».

Как далее рассказал докладчик, русская версия BAT является надежным и валидным инструментом измерения выгорания среди сотрудников публичных библиотек, который может быть использован для исследовательских и практических целей. Говоря о перспективах, он отметил, что дальнейшие исследования с использованием более объемных выборок помогут установить нормы для различных социально-демографических и профессиональных групп. Кроме того, необходимы дальнейшие лонгитюдные исследования для лучшего понимания роли личностных и рабочих ресурсов в динамике профессионального выгорания.

На вопрос одного из слушателей о том, насколько можно экстраполировать результаты исследований на такую специфическую деятельность, как родительский труд и материнство, докладчик ответил отрицательно: «Исходя из инструментов измерения, профессиональное выгорание и эмоциональное выгорание матерей — содержательно разные».