Около 30% всей территории РФ находится в Арктической зоне. Освоение этих территорий идет еще со времен Ивана Грозного, но в массовом сознании они продолжают оставаться чем-то диким, недружелюбным и необжитым. При этом с каждым годом в правительстве все активнее и активнее говорят о перспективах развития Арктики. О том, как дикие ледяные пустыни превращаются в родные просторы и почему это происходит так медленно, рассказала младший научный сотрудник Лаборатории арктического дизайна УрФУ Софья Прокопова в рамках семинара факультета городского и регионального развития НИУ ВШЭ «Север и Арктика глазами урбанистов».

Ведущий научный сотрудник факультета городского и регионального развития, соруководитель ОП «Управление пространственным развитием городов» НИУ ВШЭ, специалист по экономической географии Севера Надежда Замятина утверждает: «Я много раз на разных заседаниях говорила, что инновационное будущее нашей родины — это не только нано-, био- и прочее модное, но в первую очередь техника для Севера».

Север — не Луна

Первые идеи о необходимости особого, а не имперского подхода к северным территориям возникли в СССР в 1980-х годах. Их автором считается Николай Гарин — дизайнер, преподаватель и ученый-путешественник, влюбленный в Север. 

Все началось в Уральском государственном архитектурно-художественном университете (УрГАХУ) с любительских студенческих походов в дикие места Урала. Позднее они оформились в полноценные экспедиции, участники которых писали научные работы, где Арктика переставала рассматриваться как место, ценное лишь ресурсами, которое нужно подчинить и покорить, а стала представляться кладезем знаний. Это вылилось в Студию экстремального дизайна, которая выросла в современную Лабораторию арктического дизайна, пояснила Софья Прокопова. 

Дизайнер, по ее словам, — это тот, кто формирует материальную культуру и окружение человека, следовательно, именно дизайнеры должны переосмыслить арктический быт. К сожалению, констатирует исследователь, этим начали заниматься только недавно, прежде на протяжении многих веков человек не мог закрепиться на Севере — отсутствовала адекватная предметно-пространственная искусственная оболочка, которая бы помогала ему в этом освоении, защищала от агрессии природного окружения. 

Проблема в том, что как во времена Российской империи, так и в СССР, и в современной России во многом тоже, Север хотят обустроить, насильно перенеся туда инфраструктуру и образ жизни, разработанные под другие климатические условия и ландшафт местности. В 1960-е годы в духе идей обживания Луны и далеких планет, наоборот, появляются идеи разработки для Севера (как и для Луны) особой жилой среды, особых автономных модулей, которые отгородят поселения от природы. В 1960–1970-е годы в «Популярной механике» и многих НИИ по всей стране усиленно проектировали дома, которые должны были вмещать все население города, или целые города под куполом. Обычно описание этих колоссов начиналось с пассажа вроде: «Уже непонятно — Луна это или Сибирь». Такой подход отлично демонстрирует суть проблемы, считает Софья Прокопова, он показывает, как те, кто отвечал за быт, пытались просто вынести географию за скобки в традиции унификации и уничтожить местную самобытность. Эти проекты остались на бумаге, но идеи, которые стояли за ними, пережили страну их создания. 

В современной России попытки провести «московское благоустройство» за полярным кругом сталкиваются с теми же проблемами, что и желание архитекторов 1960-х освоить Север «космическими» методами, насаждая автономные станции.

• Это дорого: города под куполом не стали реальностью ни на Земле, ни на Луне из-за астрономической стоимости таких проектов.
• Это игнорирует географию: в Сибири можно построить свой Парк Горького, но городскую среду он не изменит, ведь климат региона кардинально отличается.

Решение проблемы, подчеркивает исследовательница, — использовать местный опыт и развивать локальные инициативы. Это очевидное решение парадоксально непопулярно как в министерствах, так и у местных властей и населения. Поэтому продолжаются попытки создать «Зарядье» в Заполярье. 

Унификаторский подход к региону пытаются изменить в Лаборатории арктического дизайна: здесь переосмысливают взгляд на регион и разрабатывают новый подход к обустройству быта. Он основан на изучении и использовании традиционной предметной культуры аборигенного населения, которая гармонично встроена в существующую на Севере действительность, адаптирована под окружающий мир, а не пытается перестроить его под себя. 

Исследователи лаборатории основываются на «локальном знании» (постколониальный идеал, противопоставленный агрессивному европейскому знанию нового времени), при этом дизайнер четко понимает, что проектирует объекты для пришлого населения, основываясь на его физиологических и культурных особенностях. Такой подход называется вещественной деколонизацией, его конечная цель — создать предметную для пришлого культуру, которая гармонично встроится в Север. Примером такого подхода могут служить разработанные в лаборатории нарты и костюмы для полярников. 

Ракетные каяки 

Другой подход к дизайну, который также практикует лаборатория, — соавторство, или «проксимальный дизайн», или «стратегия локального соответствия». Живя на Севере, пришлый человек постоянно взаимодействует с окружением, это взаимодействие вызывает необходимость создания новой предметной культуры, происходит «низовой дизайн». Центрами такого дизайна становятся не крупные города, а, наоборот, отдаленные, часто изолированные от мира поселения. 

Так, например, деревня Мосеево всегда была отрезана от остального мира, связь с населенным пунктом была только по воде: местные жители для этого рубили лес и строили лодки. Но в 1990-е годы все изменилось: жители вместо древесины стали использовать обломки ракет-носителей, стартовавших с расположенного рядом космодрома, отделившиеся ступени которых падали недалеко от деревни. Новые материалы позволили увеличить прочность, длину и грузоподъемность речного транспорта, а срок службы подобных судов практически не ограничен. «Космические лодки» смогли вытеснить деревянные, даже несмотря на то, что металл, из которого они сделаны, загрязнен гептилом (компонент ракетного топлива, который является токсичным и опасен для человека).

Локальная адаптация всегда выращена из контекста и географии, продолжает эксперт, поэтому эффективные унификации значительно дешевле. Квинтэссенцией этих качеств являются «пожвинские джипы» — кустарные самодельные вездеходы, сделанные частично из металлолома в маленькой деревне, проходимость которых превышает профессиональные снегоходы. 

В обоих случаях местный «сумрачный гений» уже самостоятельно создал функциональное решение проблемы, задача же дизайнера — лишь доработать его идеи, сделать из кустарного коммерческий продукт, но ни в коем случае не переосмысливать кардинально уже существующие решения, подчеркивает Софья Прокопова. 

В Лаборатории арктического дизайна убеждены: новый подход к дизайну северных территорий может превратить регион из бескрайних ледяных пустынь в место, где будет хотеться жить. Пока сложнее всего не создавать что-то в таком направлении, а убедить тех, кто осваивает северные территории, использовать существующие местные наработки. 

Однако, уверена Софья Прокопова, за Севером — будущее, а значит, бережное отношение к местной природе и традициям найдет свое воплощение в проектах дизайнеров. В завершение лекции исследовательница пригласила студентов НИУ ВШЭ участвовать в деятельности лаборатории и выразила надежду на рост интереса к арктическому дизайну среди студентов-урбанистов.