Вопреки всем прогнозам, санкции, введенные против России в 2022 году, не привели к критическому сжатию экономики. По мнению экспертов, в период первичной адаптации в ней произошли качественные изменения и модернизация секторов и отраслей. Ученые Вышки проанализировали международный опыт и выделили рекомендации для дальнейшего развития.

Центр исследований структурной политики организовал презентацию доклада НИУ ВШЭ «Мир в лабиринте санкций: промышленная политика на перепутье». В работе, подготовленной учеными центра, представлен комплексный взгляд на структурные эффекты международных санкций. На основе анализа опыта адаптации различных стран к санкционным ограничениям выделены возможные риски и драйверы для российской экономики.

Модератором мероприятия выступил вице-президент НИУ ВШЭ Лев Якобсон. Представил доклад директор по экономической политике НИУ ВШЭ, директор Центра исследований структурной политики НИУ ВШЭ Юрий Симачев.

«Когда мы стали разбираться, для нас самих оказалось неожиданным, что санкции как инструмент жесткого широкого воздействия на экономику в ряде случаев при определенных условиях могут сработать как некие триггеры структурных изменений. Я далек от утверждения, что санкции — это здорово, они всегда приносят существенные проблемы. В то же время не только российские — это не исключение — санкции затрагивают весь мир, и этот мир существенным образом меняется. И мы хотели понять, при каких условиях это триггерное переключение может быть полезным и как этим можно воспользоваться, то есть, скажем так, можно ли в этой ситуации каким-то образом поспособствовать позитивным качественным изменениям в экономике», — рассказал Юрий Симачев.

В докладе отмечается, что в последние два десятилетия по всему миру наблюдается взрывной рост применения санкционных эпизодов — их насчитывается свыше 1300. В период 2010–2019 годов количество торговых, финансовых и туристических ограничений удвоилось, а в 2020–2022 годах увеличилось более чем в 1,5 раза. К настоящему времени объектами санкций успели стать почти все страны.

Может показаться, что правительства подсанкционных стран ничего не могут сделать в условиях внешних ограничений. Однако, если посмотреть статистику, можно заметить, что санкции не так уж часто срабатывают — меньше чем в половине кейсов.

При этом измерить эффективность санкций достаточно сложно. Если политологи считают их состоявшимися в случае достижения заявленных политических целей, то экономисты оценивают экономический ущерб, нанесенный стране-мишени. Но влияние санкций на макропоказатели неоднородно: эффекты на рост ВВП среднесрочны и снижаются на длинном горизонте. Эффекты сильно зависят от отраслевой структуры и специализации экономики, качества институтов, а также от наличия дружественных стран.

Можно ли использовать для России опыт прошлых санкционных кейсов, это большой вопрос, подчеркнул спикер: «Россия — это уникальный случай. Все другие экономики — меньших размеров, а самое главное, что Россия — одна из самых крупных и развитых стран мировой экономики с точки зрения уровня подушевого ВВП, против которой были введены масштабные санкции, за исключением разве что Китая в 1989 году».

Как показывает прошлый опыт, с течением времени уязвимость подсанкционных экономик к уже введенным санкциям снижается. Однако новые санкции, имеющие иную направленность, могут нанести существенный ущерб.

Государства под санкциями стремятся найти компенсаторные механизмы «закрытости» и реализовывать такие меры, как либерализация отдельных секторов, улучшение условий для иностранных инвестиций, диверсификация внешних партнерств.

Если до санкций экономика была ориентирована на сырьевые рынки, это не всегда становится фактором уязвимости для страны. Иногда удается переориентировать поставки, и сокращение объемов экспорта компенсируется ростом цен на этот ресурс на мировых рынках.

Гораздо сложнее оценить последствия санкций в научно-технологической сфере: их эффекты сильно растянуты во времени и вызывают цепную реакцию по различным секторам. Как показывает опыт Ирана и Cеверной Кореи, политика опоры на собственные силы (особенно в сочетании с активным поиском дружественных партнеров) позволяет достичь отдельных успехов в технологическом развитии. Однако в целом происходит заметное отставание от других стран, не находящихся под санкциями.

Одним из инструментов преодоления внешних ограничений для развивающихся стран является так называемая мягкая сила. Эта концепция, в отличие от жесткой силы, предполагает политику привлечения союзников вместо давления на них. Известно, что использование мягкой силы способствует расширению международной экономической кооперации, расширению экспорта и инвестиций. При этом эффективность политики мягкой силы зависит не только от набора используемых мер, но и от их регулярной актуализации и расширения масштаба.

Между тем авторы доклада отмечают «некоторую близорукость» российской внешнеторговой политики в отношении укрепления связей с перспективными партнерами. Характер мер более мягкий лишь в отношении Китая и Турции. Рекомендуется обратить больше внимания на Индию, Малайзию и Индонезию в части смягчения регулирования двусторонних отношений.

Среди рисков для российской экономики в условиях санкционных ограничений эксперты выделяют:

1) высокую зависимость от импорта отдельных видов сырья, полуфабрикатов и технологий;

2) усиление зависимости от единственного крупного зарубежного потребителя/поставщика и его деловых циклов;

3) ограниченные возможности экспортеров в переориентации продукции на внутренний рынок;

4) сохраняющуюся неопределенность в отношении деятельности иностранных компаний на российском рынке;

5) неоднородность воздействия санкций на российские предприятия и усиление дивергенции.

При этом отмечается, что в среднесрочной перспективе состав и значимость рисков могут существенно поменяться.

Среди драйверов экономического развития в санкционный и постсанкционный периоды авторы доклада выделили следующие:

• «быстрое» импортозамещение, основанное на поиске российских аналогов; в дальнейшем особую роль будет играть технологическое импортозамещение;
• динамичный рост субъектов малого и среднего предпринимательства; значимость включения МСП в цепочки субподряда и развития инновационного предпринимательства в дальнейшем повысится;
• диверсификация экспорта, прежде всего страновая; в будущем все более значимой станет задача продуктовой диверсификации и более выгодного позиционирования в глобальных цепочках создания стоимости;
• структурная сервисизация, интеграция в производства высокотехнологичных услуг;
• интенсификация процессов цифровизации, распространения передовых технологий, в перспективе — создание условий для генерации новых индустрий от прорывных направлений технологического развития, в частности индустрий, основанных на искусственном интеллекте;
• новые прямые иностранные инвестиции, которые следует рассматривать в первую очередь как источник современных знаний и бизнес-практик.

При этом в докладе отмечается, что для развития страны и в ближнесрочной, и в более отдаленной перспективе критически важно умное и дружественное государственное управление. Во-первых, необходима ставка на поддержку инициатив бизнеса — он всегда находит различные решения для адаптации к санкциям и преодоления ограничений. Во-вторых, в условиях усиления внешней агрессивности по отношению к российскому бизнесу особенно ценным стало бы повышение дружественности всех инструментов государственной поддержки.

«Эта проблема решается в перспективе рамочным регулированием и бережным отношением к человеческому капиталу. Базовый признак качественной инновационной экосистемы — это такое отношение к инноваторам, когда люди могут спокойно пробовать что-то новое, это может приводить к ошибкам, но впоследствии подобные начинания приводят к крупным успехам», — отметил Юрий Симачев.

Кроме того, в условиях неопределенности важной задачей становится определение «позитивного, желаемого образа будущего российской экономики». Это создало бы дополнительные предпосылки к международной кооперации с нейтральными странами и мягкой координации участников процесса перехода к развитию в новых условиях.