Повреждение газопроводов системы «Северный поток» — это уникальный случай в истории нефтегазовой отрасли, ничего подобного ранее не происходило. Эксперты полагают, что единственная версия события — преднамеренная диверсия. HSE Daily рассказывает, как устроены подводные газопроводы, легко ли их повредить и отремонтировать, а также объясняет, что за «взрыватель» был найден рядом с газопроводом в 2015 году.

История «Северных потоков», идущих из России в Германию по дну Балтийского моря, настолько давняя, что многие даже и не помнят, как и когда все началось, и полагают, что это недавнее изобретение, «газовое оружие Кремля» или что-то подобное. Между тем первый проект был оформлен и представлен на рассмотрение властей Европейского союза более 20 лет назад. Еще в декабре 2000 года решением Европейской комиссии «Северному потоку» был присвоен статус TEN (Трансъевропейские сети) как проекту, имеющему ключевое значение для обеспечения устойчивого развития и энергобезопасности ЕС.

Но к строительству удалось приступить только почти через десять лет — в апреле 2010 года. Первую нитку запустили в ноябре 2011-го, вторую — в октябре 2012 года. После завершения строительства «Северный поток — 1» стал самым протяженным и мощным подводным газопроводом в мире: его длина 1224 км, пропускная способность — 55 млрд кубометров газа в год. Уникальной особенностью сооружения стало наличие только одной компрессорной станции (КС) «Портовая».

«До “Северного потока” никто в мире не строил газопроводов, по которым в бескомпрессорном режиме можно было бы транспортировать газ на расстояние 1224 км. Еще некоторый запас по давлению создан на немецком берегу, ведь в Грайфсвальде КС тоже нет. Таким образом, энергии хватает не только чтобы поставлять газ через Балтийское море без дополнительных компрессорных станций, но и чтобы транспортировать его еще на 100 км по суше», — говорится в описании проекта. Если принять в расчет этот факт, становится понятным пристальное внимание «Газпрома» к состоянию турбин «Портовой», за судьбой и перемещениями которых весь мир следил в этом году.

Мощности «Портовой» хватило, чтобы в 2020 и 2021 годах прокачать газа больше, чем предусматривают проектные показатели. По данным «Газпром экспорта», объем транспортировки природного газа через газопровод «Северный поток» в 2021 году составил 59,2 млрд куб. м, «газопровод был загружен на уровне 2020 года — исторически рекордного с начала эксплуатации».

«Северный поток — 2» идет примерно тем же маршрутом, что и СП-1, и по основным параметрам аналогичен первому. Он должен был сделать Германию главным газовым хабом в Европе. Она распределяла бы 110 млрд кубометров голубого топлива, что более чем вдвое превышает ее собственное годовое потребление и составляет около трети от всего европейского газового импорта (341,2 млрд кубометров в 2021 году при потреблении 578,4 млрд кубометров).

Строительство СП-2 началось в 2018 году и, несмотря на активное противодействие США, Польши и других стран, было завершено в сентябре 2021 года. Обе ветки были заполнены газом. Но Германия отказалась вводить газопровод в эксплуатацию, а 26 сентября этого года одна из его веток, как и две ветки СП-1, были повреждены, и находившийся в них газ попал в море и атмосферу. 

Повторим: диверсий подобного масштаба на подводных газо- и нефтепроводах не было. Аварии происходят регулярно, но они, как правило, носят непреднамеренный характер. Для «Газпрома» это также первый случай масштабной аварии на таком объекте. Всего у компании четыре экспортных офшорных газопровода: помимо двух «Северных потоков», это «Голубой поток» (мощность 16 млрд куб. м в год) и «Турецкий поток» (31,5 млрд куб. м), которые идут по дну Черного моря в Турцию. 

«Голубой поток» стал первым проектом для «Газпрома» в этой области. Это опять же уникальный проект, поскольку имеет общую протяженность 1213 км, из которых 396 — это подводная часть, а из сухопутной части 60 км идет в горной местности, и для газопровода пришлось построить 3,26 км тоннелей. Глубина залегания трубы в морской части достигает 2150 м в условиях агрессивной сероводородной среды. Морскую часть строили с сентября 2001-го по май 2002 года, коммерческая эксплуатация «Голубого потока» началась в 2003-м. Укладка труб «Турецкого потока» стартовала в мае 2017 года, в январе 2020-го по нему пошел газ. 

А что у других?

Стоит подчеркнуть, что «Газпром», конечно, не пионер и не лидер в деле строительства офшорных трубопроводов. В мире их проложено десятки тысяч километров, в основном они соединяют офшорные месторождения с наземной инфраструктурой. Два крупнейших поставщика газа в ЕС — Норвегия и Алжир — транспортируют голубое топливо в том числе с помощью подводных сооружений. 

Например, один из крупнейших операторов газотранспортной системы, значительная часть которой приходится именно на подводные сооружения, — норвежская компания Gassco — отвечает за транспортировку норвежского газа в Европу и Великобританию по сети протяженностью 8300 км.

Один из самых значимых проектов — газопровод Langeled, его длина 1166 км. До строительства «Северного потока» он считался самым протяженным подводным газопроводом в мире. Langeled был построен для транспортировки газа с месторождения «Ормен Ланге» в Норвежском море до британского Изингтона. Газопровод состоит из двух частей, полностью заработал с 1 октября 2007 года. Благодаря тому, что он интегрирован с существующей в Норвегии системой газопроводов Sleipner Eas, газ по нему может поставляться не только в Британию, но и в континентальную Европу. 

Газ из Алжира в Европу также идет по трубопроводам. Одна ветка (Магриб — Европа) идет через Марокко в Испанию и Португалию через Гибралтар, и там длина подводной части всего 45 км, а вторая — через Тунис на Сицилию и далее в Италию и Словению, здесь по дну Средиземного моря уложено в общей сложности около 170 км труб. Последняя система носит название «Транссредиземноморский газопровод», ее общая протяженность 2475 км. Оба маршрута были построены в 80–90-х годах двадцатого века. 

Как строят подводные газопроводы?

Любое строительство начинается с выбора маршрута и прокладки трассы. Перед тем как начать укладывать трубы, дно тщательно обследуют, чтобы обнаружить все потенциальные препятствия — затонувшие корабли, боеприпасы, подводные скалы. При необходимости их устраняют или обходят. Выявляются также места, где будет необходимо производить заглубление трубопровода в грунт или его засыпку. Опор для газопровода на дне, как правило, не сооружается, трубы лежат под своим весом.

Непосредственно работы по укладке осуществляет специальное судно-трубоукладчик. Самое большое в мире — Pioneering Spirit (длина 382 метра, ширина 124 м) — участвовало в сооружении «Турецкого потока» и «Северного потока — 2». 23 июня 2017 года президент России Владимир Путин на борту судна-трубоукладчика Pioneering Spirit дал символический старт процессу стыковки мелководной и глубоководной частей газопровода «Турецкий поток».

У России нет своего многочисленного трубоукладочного флота. Самые известные отечественные суда этого типа — «Академик Черский» и трубоукладочная баржа «Фортуна», которые достраивали «Северный поток — 2» после отказа западных компаний работать на проекте из-за санкций. «Фортуна» построена на судоверфи в Шанхае в 2010 году, модернизирована в 2011-м, ее длина 169 м, а ширина 46 м. «Черский» был заложен в 2011 году на верфи Kwong-Soon shipyard в Сингапуре для нигерийской Sea Trucks Group Limited как проект Jascon 18 — многоцелевое вспомогательное строительное судно. Затем судно было выкуплено российскими компаниями. «Академик Черский» в два с лишним раза меньше Pioneering Spirit: его длина 150 м, ширина 36,8 м. 

Трубоукладчик работает в составе группы вспомогательных кораблей, которые подвозят трубы, ведут мониторинг морского дна и пр. На трубоукладчике работает конвейер, на котором сваривают трубы и постепенно опускают на морское дно с помощью стингера — стрелы, под углом уходящей с кормы в воду. Это устройство задает требуемый прогиб верхней части трубопровода, что позволяет не допускать деформации металла. После завершения строительства морской части трубы протаскивают на берег при помощи специальной лебедки, установленной на суше, которая соединяется с трубой железными тросами и медленно вытягивает ее из моря. Затем трубопровод соединяют с его сухопутной частью — делают «захлест».

Сами трубы изготавливаются из высокопрочной, стойкой к коррозии стали и дополнительно покрываются антикоррозийными составами, а внутри наносится антифрикционное покрытие, которое снижает сопротивление при транспортировке газа. Сверху на трубы наносится еще и армированное бетонное покрытие толщиной 60–110 мм. Не бетонируют только стыки, которые сваривают на трубоукладчике, а шов потом изолируют.

Для «Северных потоков» бетонное покрытие производилось из высокоплотной железной руды, которая измельчалась, смешивалась с цементом и наносилась на трубу. Задача бетонной оболочки — удержать газопровод на дне и защитить от внешних механических повреждений.

Перед тем как заполнить трубопровод газом, его проверяют на герметичность с помощью гидроиспытаний: накачивают в трубу воду под давлением и смотрят, нет ли дефектов. Мониторинг введенных в эксплуатацию трубопроводов ведется регулярно. Так, на «Северном потоке» это делают с помощью «интеллектуальных поршней» — специальных диагностических устройств, которые запускают по трубе из России в Германию.

Диверсия или что-то другое?

О падении давления на одной из двух ниток «Северного потока — 2» стало известно 26 сентября. Позже давление упало на двух нитках СП-1. Затем береговые службы зафиксировали утечки. Происшествие случилось в исключительной экономической зоне (ИЭЗ) Дании юго-восточнее острова Борнхольм. Кадры гигантских пятен пузырей обошли весь мир.

Всего было зафиксировано три утечки газа на «Северном потоке» и «Северном потоке — 2». Шведская береговая охрана сообщала еще об одной, но, судя по всему, все на тех же пострадавших нитках. Кроме того, на маршрутах газопроводов были зарегистрированы два пика сейсмоактивности, похожие на взрывы.

 Расследование ЧП только началось, Россию ни в каком виде до него не допустили. Общее мнение экспертов, политиков и СМИ, что газопроводы были взорваны.

Обычно основной причиной аварии на морских трубопроводах является повреждение якорем проходящих судов. Тяжелый якорь может повредить секцию трубопровода. Однако в данном случае авария произошла одновременно на трех нитках, поэтому подобная причина является маловероятной, отмечает Марсель Салихов, директор Центра экономической экспертизы НИУ ВШЭ. Трубопровод ежегодно останавливается на 7–10 дней для проведения инспекции и планового ремонта, и на СП-1 такой ремонт проходил не так давно, в июле. Поэтому, по мнению эксперта, технические причины неисправности тоже выглядят маловероятно.

«Единственная разумная причина на данный момент — целенаправленные взрывы», — говорит Вячеслав Кулагин, директор Центра исследований в нефтегазовой сфере НИУ ВШЭ. Повредить такие газопроводы очень сложно: глубина моря 70 м, трубы 3 см толщиной из высокопрочной стали плюс бетонирование с армированием 6–11 см, отмечает он. «Нужен очень мощный взрыв для разрушения. К тому же саму операцию необходимо совершить незаметно, что дополнительно ее сильно усложняет», — подчеркивает эксперт.

Британский телеканал Sky News со ссылкой на источник в британском оборонном ведомстве писал, что, скорее всего, произошла преднамеренная атака с использованием взрывных устройств, приведенных в действие дистанционно. По словам источника, мины могли быть спущены на морское дно на длинной веревке, сброшены за борт лодки или размещены рядом с трубопроводами Nord Stream с помощью подводного беспилотника месяцы или даже годы назад.

Спустя несколько дней «Газпром» рассказал, что уже обнаруживал на «Северном потоке» взрывное устройство в 2015 году. Речь идет о подводном уничтожителе мин SeaFox («Морская лиса»), который стоит на вооружении НАТО. Точка обнаружения устройства — 651-й км, глубина 40 м, взрывное устройство извлекли и обезвредили шведские военные.

SeaFox — однозарядное средство обезвреживания мин, беспилотный подводный дрон. Производит его Atlas Elektronik, международная компания с головным офисом в немецком Бремене, которая является поставщиком для многочисленных военно-морских сил и гражданских заказчиков по всему миру.

Система SeaFox полностью адаптирована для военных целей и активно используется западными военными. Она может действовать автономно и развертывается практически с любых платформ-носителей, включая специализированные суда, надводные боевые корабли и даже резиновые лодки и вертолеты. Можно ли было превратить это устройство в мину для газопроводов — вопрос риторический. 

Как долго будут ремонтироваться газопроводы?

По словам главы «Газпрома» Алексея Миллера, скорее всего, труба на много километров заполнена водой. «Мы не допущены до сих пор к месту аварии, но надо понимать, что по скорости, как газопроводы теряли давление, понятно, что это произошел полный разрыв трубы. Что это значит? Это значит, что труба на очень большое расстояние в настоящее время, в частности в сторону России, заполнена морской водой. Это беспрецедентное ЧП, беспрецедентные террористические акты. Эксперты говорят: чтобы восстановить работу после такого террористического акта, надо фактически отрезать большой кусок трубы на большом расстоянии и фактически строить новый участок», — сказал он в эфире Первого канала.

При этом непонятно, надо ли вообще начинать этот ремонт. Пока никто из европейских партнеров не сказал, что желает восстановления поврежденных ниток, добавил Алексей Миллер.

Выступая на форуме «Российская энергетическая неделя», глава «Газпрома» говорил, что проблема восстановления газопроводов прежде всего политическая. «Европейский союз и Германия должны дать четкий, ясный политический ответ о том, что они заинтересованы и хотят, чтобы эти нитки были восстановлены, и дали гарантии дальнейшей безопасной эксплуатации этих ниток. Есть вопросы санкционные, есть вопросы экономические, есть вопросы юридические. И только после решения всех этих вопросов можно приступать к технологическому восстановлению, восстановлению целостности подорванных газопроводов. Если давать временную оценку, то это не один год. Это достаточно долгая история», — сказал он.

«Газпром» до событий этого года занимал ключевое положение на европейском газовом рынке. Но по итогам этого года он свое лидерство во многом утратит. 

Поставки газа «Газпромом» в Европу, млрд куб. м

Крупнейшие поставщики газа в Европу в 2021 году, млрд куб. м

Вячеслав Кулагин считает, что в нормальной, «безсанкционной ситуации» на ремонт потребовалось бы около полугода, но сейчас это займет несколько лет. «К тому же нет смысла начинать работы, пока не будет гарантий долгосрочной загруженности магистралей и обеспечения их безопасности», — подчеркивает он.

Марсель Салихов говорит, что, как показывает практика, ремонт морских газопроводов может занять довольно продолжительное время. К примеру, в 2013 году произошла авария на газопроводе Yancheng — Hong Kong, расположенном в Южно-Китайском море. Ремонт газопровода занял почти 4 года и потребовал проведения сложных технических работ, связанных с заменой нескольких сотен метров газопровода. Более того, диаметр труб этого газопровода (Yancheng) примерно в два раза меньше, чем диаметр труб первого и второго «Северных потоков», поэтому каждая секция весит гораздо меньше. 

«Скорее всего, подобная техническая задача еще нигде не осуществлялась, что усложняет проведение ремонта. Судя по всему, ремонт газопроводов СП-1 и СП-2 потребует как минимум нескольких лет», — считает эксперт. 

Другой вопрос связан с целесообразностью ремонта и определением стороны, которая будет финансировать его. Так как газопроводы простаивали в момент аварии, то они не приносили выручку оператору, напоминает Марсель Салихов. Соответственно, ЕС и России необходимо также договориться о вводе их в эксплуатацию для того, чтобы проводить ремонт. А сделать это в нынешней ситуации проблематично. Когда откроется окно возможностей, предсказать невозможно.

Атаки на нефтегазовую инфраструктуру: горячий Ближний Восток

Заместитель заведующего Научно-учебной лабораторией мониторинга рисков социально-политической дестабилизации, доцент Санкт-Петербургской школы социальных наук и востоковедения ВШЭ Леонид Исаев отмечает, что диверсии и атаки на трубопроводы и другие объекты энергетической инфраструктуры происходят на Ближнем Востоке нередко, и в основном они вызваны особенностями местных межэтнических и межрелигиозных конфликтов.

В отличие от войн между государствами, когда обе стороны стремятся удержать территорию и охранять находящиеся на ней важные объекты, в арабском мире последнее десятилетие конфликты часто носят гражданский характер, и в них принимает участие огромное число сил. 

Например, гражданские войны в Сирии, Йемене и Ливии отличаются большим числом противоборствующих группировок, которые к тому же часто перебегают из одной коалиции в другую. Это приводит к тому, что инфраструктурные объекты часто меняют своего «хозяина» и, как следствие, нередко оказываются под обстрелом. 

Затяжные конфликты с большим числом сторон и меняющимся составом коалиций неизбежно приводят к разрушению инфраструктуры. Например, в Сирии в июне 2019 года пострадал нефтепровод в порту Банияс, что привело к утечке нефти, а в августе 2020 года в провинции Дамаск был подорван газопровод, что привело к отключению электричества на большей части территории страны. В обоих случаях власти назвали причиной повреждений теракт.

Однако, отметил Леонид Исаев, нельзя уверенно утверждать, что диверсии или атаки на объекты энергетической инфраструктуры в арабских странах носят системный характер. Участники конфликтов стремятся взять эту инфраструктуру под контроль и не допустить ее уничтожения, поскольку поставка энергоресурсов — это источник доходов для группировки, занявшей прилегающую территорию. Даже ИГИЛ (организация признана террористической, ее деятельность запрещена в России), когда заняла значительную часть территории Сирии, не уничтожала объекты энергетики, а стремилась извлечь выгоду из контроля над ними.

При этом спорадические боевые действия сторон и отдельных отрядов, которые не контролируются или плохо контролируются вышестоящим командованием, приводят к повреждениям добывающих и перерабатывающих предприятий, а также трубопроводов в результате артиллерийских перестрелок, авиационных и ракетных ударов, но это не такое уж и частое явление.

Во время конфликта в Ливии, в котором участвуют много сторон, никто не обладает полноценным контролем над всей цепочкой продажи нефти и газа. Часто получается, что добывающий район и перерабатывающие предприятия находятся под контролем одной группировки, трубопроводы — другой, а отгрузочные терминалы — третьей. Как правило, группировки предпочитают договариваться, чтобы работала вся цепочка — от добычи до продажи. В этой ситуации уничтожать одну из ее частей им невыгодно: выстрелив в ногу соседа, ты попадаешь себе в голову или в сердце, отмечает эксперт ВШЭ. 

Другой пример — йеменская провинция Мариб, где сосредоточена нефтедобыча. Там сейчас идут бои, стороны борются за контроль над ней, но никто не действует по принципу «не доставайся же ты никому». Если одна из сторон начнет целенаправленное уничтожение нефтяных объектов, то вызовет недовольство всего местного населения. Да и смысл в дальнейшем сражаться за эту территорию пропадет.

Отвечая на вопрос об атаках хуситов, контролирующих Северный Йемен, на энергетические объекты в Саудовской Аравии и ОАЭ, Леонид Исаев напомнил, что удары по саудовским нефтеперерабатывающим заводам в Абкайке и Хурайсе в сентябре 2019 года, по НПЗ в Абу-Даби (ОАЭ) в январе 2022 года и нефте- и газоперерабатывающим предприятиям Саудовской Аравии в марте нынешнего были разовыми. «Это скорее акции устрашения и демонстрация силы, стремление показать собственным сторонникам наличие мощного вооружения, ракет и беспилотников и способность поразить далеко расположенные объекты, нежели попытка уничтожить полностью энергетическую инфраструктуру. Надо понимать, что речь идет о конфликтах между соседями, и ресурсов, чтобы уничтожить инфраструктуру, у хуситов не хватит», — говорит Леонид Исаев.

Организовать диверсию, по мнению Исаева, более сложно, а продемонстрировать ее результаты труднее, чем показать последствия ракетного удара.