У тех, кто попал под международные санкции, должна быть возможность их оспорить. При этом нужны механизмы, которые позволяют делать исключения из санкционных режимов для решения гуманитарных проблем. Использование односторонних мер может раскрутить спираль санкций и антисанкций и ослабить принцип верховенства права в международных отношениях. Об этом говорили эксперты в ходе конференции «Политика санкций в международных отношениях: между верховенством права и принуждением», организованной департаментом международного права факультета права ВШЭ.

Декан факультета права ВШЭ Вадим Виноградов, открывая дискуссию, отметил, что применение санкций против государств, международных террористических организаций и отдельных физических лиц является важным элементом деятельности Совета Безопасности (СБ) ООН. При этом важно избежать применения санкций отдельными государствами для продвижения своих политических и экономических интересов, подчеркнул он.

Основой системы применения санкций должна стать возможность для государств и лиц оспорить принятые против них меры — так поставила вопрос профессор Университета Лейдена (Нидерланды) Ларисса ван ден Херик в своем докладе «Санкционная политика и международное право». Сейчас государства имеют возможность оспорить санкции, принятые Советом Безопасности ООН, но при этом СБ с трудом исключает из списка физических лиц. Это, полагает автор доклада, создает правовой пробел. Необходимо более точно определять список лиц, подвергнутых санкциям, уточнить процедуру их исключения. Эта проблема обострилась в связи с захватом власти в Афганистане талибами, многие руководители которых находятся под санкциями. Возможно, следует признать, что санкции против отдельных министров не означают санкций против правительства в целом и министерств, даже если их возглавляют лица, находящиеся в списке.

Ларисса ван ден Херик обратила внимание на то, что под термином «санкции» подразумеваются разные политические и экономические меры: персональные и секторальные. Их правомерность остается под вопросом, а процедура применения несовершенна. Однако, полагает Ларисса ван ден Херик, лишать государства права на санкции как одну из мер самообороны не следует.

В то же время санкции вызывают гуманитарные проблемы в странах и на больших территориях, контролируемых организациями и отдельными лицами, против которых они введены. Необходимы гуманитарные исключения для оказания помощи населению этих государств и территорий, в противном случае ограничения окажутся непропорциональными и станут бедствием для мирных жителей. Для примера: в режимах санкций против Йемена и КНДР таких исключений нет, но есть возможности предлагать их по отдельным пунктам.

«Что касается односторонних мер, их надо изучать. Важно обсуждать общие вопросы и основания для санкций. Мы видим большую заинтересованность стран, не входящих в СБ ООН, их настоятельные требования о разработке соответствующих процедур», — подытожила Ларисса ван ден Херик.

Работа конференции продолжилась в секции «Санкции в ответ на кибероперации». Руководитель департамента международного права факультета права ВШЭ профессор Вера Русинова и преподаватель этого департамента Екатерина Мартынова представили доклад «Санкции в ответ на кибероперации: новые вызовы — прежние ответы?».

Киберинциденты стали обыденными, их число в период пандемии многократно выросло. Государства крайне редко пытаются привлечь страны, обвиняемые в организации киберопераций, к международно-правовой ответственности. Проблема в том, что кибератаки сложно толковать как факт применения силы или угрозы ее использования, а именно в этом случае согласно Уставу ООН государство имеет право на соразмерный ответ и подачу иска в международный суд.

Фото: iStock

Вера Русинова напомнила: недавно Великобритания заявила, что серьезная кибератака на финансовую систему будет рассматриваться согласно Уставу ООН как применение силы. Это, полагает эксперт ВШЭ, выглядит тестовой демонстрацией своей позиции, попыткой сформировать международные обычаи, позволяющие толковать нормы международного права. Однако выход государств за пределы конвенционного толкования приводит к тому, что такие позиции можно оспорить.

По мнению Веры Русиновой, инициаторы санкций признают ограниченность их эффекта для снижения возможностей продолжать вредоносные действия. Поэтому главными целями становятся демонстрация недовольства и стигматизация обвиненного в киберагрессии.

Государства прибегают к односторонним действиям, чтобы обойти сложные элементы международного права и решить вопросы раскрытия доказательств и вменения вины. Использование односторонних мер может раскрутить спираль санкций и антисанкций и ослабить принцип верховенства права в международных отношениях.

Екатерина Мартынова добавила, что санкции в ответ на кибероперации встраиваются в другие меры дипломатического реагирования и уголовного преследования хакеров. Наиболее часто используемые запрет въезда и заморозка активов крайне ограниченно влияют на государства, обвиняемые в организации кибератак и содействии им. По ее мнению, важно оценивать затраты и выгоды государства при введении санкций и возможный ущерб «наказанных» стран и компаний. Этот баланс сложно рассчитать с точностью до доллара и евро, однако санкции не раз обрушивали акции крупных компаний.

Старший научный сотрудник Университета Лейдена Франсуа Делеру рассказал о сложности применения международного права в киберпространстве. В ООН продолжается обсуждение принципов его использования, пока достичь единого подхода в этой сфере не удалось. Кроме того, букву международного права непросто применить в быстро меняющемся киберпространстве.

На этом фоне усиливаются проблемы, связанные с реагированием государств на угрозы кибербезопасности для официальных структур и граждан и сочетаемостью международного права с ответами на киберугрозы. Государства не всегда четко формулируют, насколько обоснованно применение международного права, кто является жертвой, какую ответственность несет агрессор и каким образом он должен компенсировать нанесенный ущерб.

В этой ситуации возрастает роль односторонних мер, но одновременно государство должно обеспечивать соразмерность ответных действий, объективно оценивать угрозу, которую представляют действия взломщиков. В порядке самозащиты государство может принимать экономические контрмеры. Ответом на незаконные действия должны быть не военные операции, а меры министерства экономики или торговли, масштаб которых зависит от нанесенного ущерба.

Франсуа Делеру привел такой пример. В 2014–2015 годах, когда хакеры заблокировали доступ к серверам ряда государственных органов США, прошли публичные дебаты в Конгрессе, и санкции были наложены на КНДР.

Мерами сдерживания государства-агрессора могут быть как ограничения в киберпространстве, так и экономические санкции. Дискуссии о методах ответных действий жертвы и их обоснованности продолжаются. Пока только 20 государств приняли конкретные меры в ответ на кибератаки, причем правительства не всегда объясняют, на какие нарушения последовали ответные меры, констатировал Франсуа Делеру.

Советник Международного комитета Красного Креста Андрей Козик уверен, что большие сложности, связанные с применимостью международного права при рассмотрении жалоб о кибератаках, возникают из-за того, что тяжело доказать причастность государств к действиям групп хакеров. Пока трудно говорить о применимости международного права и консенсусе по стандартам доказывания. Недружественные акты в киберсреде формально не нарушают международное право, даже вторжение в выборы сложно квалифицировать как наказуемое с точки зрения международного права деяние, полагает Андрей Козик. Он назвал атрибуцию участников и инициаторов кибератак основной проблемой в расследовании таких инцидентов. Также важна оценка опасности подобных действий, поскольку от этого зависит право государства на самооборону.

«Тем не менее мне не хотелось бы рассматривать киберсреду как отдельную. То, что ее нельзя пощупать, не значит, что для нее нужны особые правила или серьезные изменения нынешних», — сказал эксперт Красного Креста.

В рамках конференции также были проведены сессии «Санкции vs ответственность: от теории к практике» и «Ответственность и принуждение в международной торговле». Участники обсудили вопросы применения санкций для противодействия коррупции и финансированию терроризма и как инструмента торговых войн.

Конференция «Политика санкций в международных отношениях: между верховенством права и принуждением» была посвящена научному наследию профессора Игоря Ивановича Лукашука. Вера Русинова напомнила, что он 20 лет возглавлял сектор международного права Института государства и права РАН, читал лекции в 17 зарубежных университетах, неоднократно выступал на Генассамблее ООН, был членом палаты международного правосудия. Среди учеников этого ученого с мировым именем четверо докторов и 68 кандидатов наук. Вадим Виноградов отметил, что Игорь Лукашук внес выдающийся вклад в формирование российской доктрины международного права, участвовал в подготовке многих договоров. Заместитель руководителя департамента международного права факультета права ВШЭ профессор Дарья Боклан, внучка ученого, рассказала о его боевом пути во время Великой Отечественной войны, сердечном отношении к родственникам. Игорь Лукашук ушел на фронт добровольцем в 16 лет, был дважды серьезно ранен. После демобилизации в 1946 году он поступил в Харьковский юридический институт, где и начал углубленно изучать международное право.

Фото: iStock